Судаленко: «Нельзя играть в игру, навязанную сотрудниками КГБ»

На днях в интервью активистка и экс-политзаключенная Алана Гебремариам говорила, что встречала беларусов, которые признались, что сотрудничают с КГБ. Что их вынудили, что был сильный страх и боятся до сих пор. 

— Леонид, что делать, если вынудили сотрудничать с КГБ, можно ли от этого отмыться? Есть ли некие механизмы защиты таких людей, и оправдана ли повышенная тревожность некоторых беларусов по поводу того, что «вокруг одни агенты»?

— КГБ никогда, ни в бывшем СССР, ни в новой Беларуси не оставлял без внимания людей с активной жизненной позицией. Я уверен, что такое сотрудничество предлагалось многим оппозиционным политикам и не только.

Мне тоже предлагали сотрудничество. Тут главное не пытаться перехитрить сотрудника КГБ. Согласно законам, он имеет право легально предлагать сотрудничество любому гражданину.

Но. Они не имеют права угрожать последствиями в случае отказа. Например, шантажировать личной информацией, как часто это делают в отношении гомосексуалов. Мол, в случае отказа, мы опубликуем ваши откровенные снимки. Не все готовы к публичности, многих одолевает страх, что родные узнают про гомосексуальность. Это одна из самых уязвимых групп.

В 2007-м году меня как председателя жилищно-строительного кооператива вызвали в администрацию Советского района. В кабинете ждал замначальника управления КГБ по Гомельской области. Он закрыл дверь на ключ.

Вначале были пряники, потом — кнут. Мол, с нами уже сотрудничают все те, с кем вы каждый день в демократическом офисе пьете чай. И дают на вас показания.

Я знал все эти разводные штучки. И включил дурака: мол, а что я? Не владею никакими секретами, дом вот строю, скоро будем заселяться.

На что мне ответили: «Дом закончат без вас, если вы откажетесь с нами сотрудничать. И квартиру ваша многодетная семья не получит, оставшись без президентского кредита на 40 лет».

Чекист договорился до того, что «вас посадим и жену вашу тоже. А детей, зная, что вы любящий отец, государство досмотрит».

Бил в самое больное, изучив мой психологический портрет.

«Нет» я сказал сразу и буквально назавтра публично заявил, что отказываюсь от сотрудничества с Комитетом государственной безопасности. И отправил заявление начальнику КГБ по Гомельской области. Мне потом даже ответ пришел, что заявление принято, и мои права не нарушены. По сути этим они подтвердили, что пытались меня вербовать.

«В моем демократическом офисе практически каждый сотрудник признался, что его «сватало» КГБ»

— Но тогда были лайтовые времена, когда от сотрудничества с КГБ еще можно было отказаться. Что бы вы посоветовали сейчас?

— Согласен, но потом была еще провокация с порнографией, когда с моего мейла в СК и налоговую накануне 8 марта высылали порноролик. Уже в 2015-м я мог присесть, поскольку возбудили уголовное дело. Уверен, что это делалось не без участия КГБ. Провели обыски, дома и в офисе конфисковали всю оргтехнику, полгода держали меня в страхе, до президентских выборов 2015-го. Но Лукашенко помиловал Николая Статкевича, и чекисты не стали создавать нового политзаключенного, прекратив мое уголовное дело. 

Что я могу посоветовать в качестве «бывалого» и как прошедший тюрьму. Все такие плохие дела кагэбэшники делают в тишине. Они боятся огласки. Поэтому про предложение КГБ о сотрудничестве нужно говорить.

В моем демократическом офисе практически каждый сотрудник признался, что его «сватали». Но никто не признался в том, что он агент.

Самый идеальный агент для КГБ – тот, кому они смогли вселить в душу страх. Такой человек никому не признается и будет готов выполнять любые поручения.

А дальше все просто: «Ага, ты же разок нам слил информацию, значит, если в следующий раз откажешься, мы обнародуем что ты с нами сотрудничал».

Они могут давать противозаконные поручения. Эта контора не остановится ни перед чем: пока человек используется — его используют.

Я где-то читал, что мол нельзя выехать из Беларуси, если ты агент КГБ. Да глупости это — паспорт же никто не забирает. Мне после отсидки выезд был запрещен не только из страны, даже из Гомеля. Но я уехал в Россию, а в итоге сегодня в стране Евросоюза. И не стоит на всех невыездных, но выехавших, ставить клеймо «стукач».

Если же кто-то сам добровольно признался и повинился — ему можно посочувствовать. Порой человек от страха не может прервать сотрудничество. А если ему помочь — возможно, вы спасете жизнь.

Путь сотрудничества с КГБ ведет к деградации и полному самоуничтожению. Такой человек будет ненавидеть весь мир, включая самого себя. В конце концов это может закончиться суицидом, такой случай был в Гомеле.

«Сталинская школа репрессий никуда не ушла. Сегодня все те же методы, что были в застенках в 1937-м»

— Вы в начале нашего разговора сказали, что главное не пытаться перехитрить сотрудника КГБ...

— Это общее правило. Нельзя играть в навязанную ими игру. Сотрудник КГБ играет с тобой, а тебе кажется, что он спрашивает серьезно. Развернуто отвечая, пытаясь объяснить — ты обязательно попадешь в их капкан.

Самый лучший совет — не говорить ничего, кроме общеизвестных данных. А дальше ссылаться на 27 статью Конституции Беларуси, которая позволяет не давать показания против себя и своих близких.

«Я не отказываюсь с вами говорить. Вот моя фамилия, имя и отчество, личные данные. Все остальное говорить не буду, потому что это может навредить мне и моим близким». 

Не менее трех раз, когда я находился в колонии, ко мне приезжали следователи по поручению центрального аппарата СК. Они хотели, чтобы я, уже будучи в тюрьме, дал показания против «Вясны», против Алеся Беляцкого, Валика Стефановича, Владимира Лабковича.

Мне обещали даже свободу: «Скажи вот этот текст на камеру и вечером будешь дома!» Но всякий раз меня спасала 27 статья Конституции.

Когда я говорю «не пытаться переиграть», это значит язык на застежку, моя фамилия, имя отчество и адрес такие-то — и все. Я не готов с вами разговаривать о своей личной жизни. «Откуда у вас Евангелие?» Можно ответить, что «Евангелие у меня от Луки».   

 — Вы говорили, что, если человек хочет отмыться от клейма сотрудничества с КГБ, ему можно даже помочь. Каким образом?

 — Психологи помогут не потерять ориентацию в пространстве. А самый главный козырь такого человека — публичность. Его многие поймут.

Понятно, что сейчас некоторые скажут, что это я сегодня такой храбрый, когда сижу в безопасном Вильнюсе и пью пиво, а в застенках КГБ или в «Матросской тишине», наверное, я бы таким не был. Но я тоже прошел эти гестаповские застенки. Однако мне тогда было 55, а многие молодые люди, которые не были в такой ситуации — пластилин, из них можно лепить, что угодно.

Нельзя никого осуждать, люди, которые сотрудничают с КГБ — это жертвы. Сталинская школа репрессий никуда не ушла, сегодня все те же методы, что были в застенках и в 37-м.

 — Понятие «жертва» быстро улетучивается, когда вспоминаешь про недавние 40 тысяч доносов из вскрытой базы КГБ. Беларусы, которых никто не вербовал, сами написали доносы на соседей, близких и незнакомых людей.

 — Это же известно, что радость чаще приносит не новость, что сосед купил автомобиль, а когда у него корова сдохла. Такое делают ущербные, неуверенные и ничего не достигшие люди…

Когда недавно Светлана вручала мне на конференции медаль, я сказал: «Придет время, и в независимой Беларуси я буду вас критиковать беспощадно. Когда станете президентом и если будете нарушать права человека. Мы с вами будем идеологическими врагами. Поэтому медальку принимаю условно. Потому что моя критика в ваш адрес будет сыпаться».

И это на самом деле будет так, поскольку любое правительство нарушает права человека. А я себя вижу правозащитником до конца своих дней. Надеюсь, что удастся побыть таким омбудсменом и при новой власти.