Страх перед выборами

Внесение изменений в Избирательный кодекс накануне местных выборов оказалось совершенно неожиданным для политической общественности. Достаточно странным было официальное объяснение необходимости поправок в избирательное законодательство. Так, председатель Центризбиркома Л. Ермошина мотивировала их принятие какими-то туманными ссылками на мнение международных структур. Для таких действий властей вроде бы не было никаких серьезных оснований, они совершенно не вытекали из политической логики.

Ведь прошедшие президентские выборы продемонстрировали полную управляемость избирательным процессом со стороны руководства государства. Механизм получения нужного результата доведен до совершенства, действует без сбоев, машина по проведению выборов отлажена, работает почти на автопилоте, избирательные комиссии послушны, вышколены и находятся под полным контролем «вертикали». Казалось бы, что еще надо? Ведь от добра добра не ищут.

Запад и оппозиция уже много лет настойчиво предлагают изменить Избирательный кодекс, демократизировать его. В 2004 году по инициативе трех депутатов Палаты представителей из фракции «Республика» группа оппозиционеров даже провела голодовку в поддержку этого требования. Но правящая команда категорически отвергала все подобные призывы, ссылаясь на то, что, дескать, законодательство должно быть стабильным, его нельзя часто менять, а особенно накануне избирательной кампании. И вот теперь, забыв все прежние аргументы, как раз перед самыми местными выборами власти очень оперативно внесли поправки в кодекс.

Всем известно, что местные Советы — это неуклюжая имитация народного представительства, безвластная декорация, пятое колесо в авторитарной государственной телеге. Поэтому предстоящая избирательная кампания, в отличие от президентских выборов, не есть борьба за реальную власть. И это, казалось бы, тем более не дает оснований для какого-то беспокойства и лихорадочных телодвижений по изменению избирательного законодательства.

Главная новация Избирательного кодекса — проведение местных выборов в один тур. Однако в последних кампаниях голосование практически и так проходило в один тур. Избирательные комиссии снимали с выборов любого неугодного им кандидата в депутаты, поворачивая закон как дышло. Т.е. нынешний кодекс никак не мешал властям достигать нужных результатов.

Кроме того, переход впервые в истории Беларуси к мажоритарной системе относительного большинства на местных выборах — это смена всей избирательной идеологии наших властей. До сих пор официозные пропагандисты утверждали, что, дескать, у нас, в отличие от других стран, подлинная демократия, ибо избранные депутаты имеют значительную народную легитимность, за них голосует свыше 50% населения. Под этим предлогом власти всячески противились отмене положения, согласно которому для избрания депутата необходимо, чтобы на выборы пришло больше половины избирателей, и за победителя тоже проголосовало свыше 50% от числа голосовавших. И даже в середине 90-х годов, когда народ не хотел приходить на избирательные участки, и многие выборы по этой причине срывались, администрация президента не хотела ничего менять, все время выдвигая тезис, что настоящая демократия — это когда депутата избирает непременно большинство населения.

И вот теперь все вдруг неожиданно поменялось. Мажоритарная система относительного большинства означает, что в первом туре победителем становится тот, кто набрал просто больше голосов, чем конкуренты. Теоретически говоря, теперь депутатом можно стать, получив даже 5% голосов избирателей, если другие кандидаты набрали еще меньше.

Что же побудило власти отказаться от всех своих прежних пропагандистских постулатов и спешно перед местными выборами менять законодательство?

Представляется, что эти экстренные поправки в Избирательный кодекс стали следствием недавней президентской кампании. Как бы оппозиция ни твердила, что выборов в Беларуси в подлинном смысле этого слова давно нет, однако на самом деле все сложнее. Для любой самой недемократической власти, основывающей свое правление на воле народа (исключение составляют абсолютные монархии, в которых господство обосновывается волей Бога), выборы имеют культовое значение, ибо они — основа легитимности. Даже в советские времена, где выборы были полной фикцией, тем не менее к ним относились как к очень важной кампании, старательно готовились, мобилизовывали весь партийный и советский актив, тщательно выполняли все процедуры, а отказ гражданина от голосования воспринимался как политический скандал.

Прошедшие мартовские выборы в очередной раз показали, что любая общенациональная электоральная кампания, в ходе которой необходимо соблюдать какие-то минимальные правовые процедуры — это всегда мини-кризис. Под каким бы жестким контролем властей она ни проходила, все равно избирательный процесс будоражит и политизирует общество, дает в руки оппозиции легальные возможности коммуникации с населением. Потребность в легитимизации побуждает власти предоставить своим противникам минимальную законную возможность на агитацию, чем белорусская оппозиция неплохо воспользовалась в ходе прошедшей кампании. История знает много примеров, когда выборы из простой формальности, призванной легитимизировать правление той или иной политической группы, превращались в реальную борьбу за власть с непредсказуемым результатом. Говорят, даже незаряженное ружье один раз в жизни стреляет.

Очевидно, с учетом этих обстоятельств, уроков президентских выборов и майдана правящая команда испытывает определенный страх перед выборами вообще. Коль избежать их нельзя, то нужно хотя бы сократить время проведения избирательной кампании. Так, вместо двух туров оставили только один.

С другой стороны, поправки в кодекс призваны упростить избирательным комиссиям задачу получения нужного результата. Теперь им не надо будет дотягивать «своему» кандидату свыше 50% голосов, достаточно, чтобы он получил больше, чем соперники. Это для членов избирательных комиссий проще и технологически, и морально.

Суть остальных поправок в избирательное законодательство состоит в том, чтобы соорудить новые препятствия для представителей оппозиции, создать еще больше правовых возможностей для снятия их с избирательной кампании, затруднить наблюдение за голосованием. Теперь проведение любой агитации до официального объявления выборов есть нарушение закона, за которое человека можно не регистрировать кандидатом в депутаты.

Согласно изменениям в законодательстве, отныне для встречи с избирателями вне помещения нужно просить разрешение у властей, которые должны дать ответ в течение 15 дней. Они могут не разрешить встречу или назначить ее в неудобное время и неудобном месте (например, в 23.00 на площади Бангалор).

Эти поправки оказались совершенно неожиданными для оппозиции, которая даже не попыталась организовать вокруг своих предложений пиар-кампанию. Только ОГП в последний момент отправила депутатам Палаты представителей свой вариант изменений в Избирательный кодекс. Увы, оппозиция слишком занята своей внутренней жизнью, чтобы оперативно и технологично реагировать на важные политические события.