«Столы накрыли, а жених не явился»

Из всех побед Александра Лукашенко нынешняя, пожалуй, самая элегантная. Несколько месяцев Лукашенко закручивал интригу, обещая неслыханно честные выборы. Мир посмеивался, наблюдатели гадали, в какое число оппозиционеров, пусть и не самого высокого полета, пусть даже и не совсем оппозиционеров, батька оценивает эту честность.

Конечно, понимали при этом все, не треть, как обещали летние утечки из белорусской власти, но хотя бы человек десять в парламент, может, и пройдут. Это конечно, ничего не изменит, но даст Западу шанс начать все в Беларуси с чистого листа, потому что по старой партитуре все равно не получалось ничего.

В общем, вопрос был один: сколько? Батька ответил саркастически: ни одного. Даже из тех, кто считался вполне благонадежным, кто вел кампанию без помех, у кого, казалось бы, в этих своих округах и соперников-то серьезных не было, — ни од-но-го!

Еще накануне вечером, упоенные, видимо, своей причастностью к истории, наблюдатели ОБСЕ выносят осторожный, но все равно небывалый вердикт: то, что на этих выборах удалось проконтролировать, прошло в соответствии с законом. Столы, в общем, накрыли, а жених не явился. Да еще и посмеялся — и над поварами, и над невестой со всей ее родней.

После этого миссии наблюдателей только остается заявить, что сам-то процесс выборов проходил благополучно, а вот при подсчете голосов ситуация ухудшилась. Что не позволяет признать выборы соответствующими международным стандартам. Хотя по сравнению с предыдущими наблюдаются улучшения.

Формула батьку вполне, надо полагать, устраивает.

Сюжет с белорусскими выборами — это, возможно, тот нечастый случай, когда мудрость задним числом может оказаться вполне конструктивной. Как заметил один белорусский журналист, не обманулись только те, кто вел себя как остановившиеся часы, дважды в сутки показывающие правильное время. Те, для кого не верить Лукашенко — политическая профессия.

Скажем, белорусская оппозиция, которая знала, что проиграет в любом случае. Особенно если батька и в самом деле исполнил то, что, как считалось, планировал. Даже в случае локальных успехов своих кандидатов — Лукашенко с ее помощью и ее усилиями легализовывался, и она знала, о чем говорила, заранее обвиняя Запад в капитуляции перед диктатором.

Есть, как обычно, много версий, и, как обычно, почти все они правильны. Особенно та, которая проще других: батька вспылил. Он вроде сделал все для примирения — и он, надо полагать, и в самом деле так считал. Он выпустил Александра Козулина. Он не признал Южную Осетию и Абхазию. А Козулин поехал в Америку и сказал, что выборы — фарс, и его внимательно слушали. Обидно.

Еще версия: Лукашенко все посчитал и задумался: а нужно ли ему уступать? Уступать для Лукашенко — дело вообще немыслимое, а тут еще неизвестно, с чего начинается закат единоличной власти — уж не с нескольких ли крикунов в парламенте, пришедших туда прямо с Октябрьской площади города Минска, на которой им и место? С Октябрьской площадью он работать умеет, а как будет с парламентом, еще никто не знает. В общем, ни одного.

Все, возможно, так и есть. Со своей природой не поспоришь, особенно когда речь о природе Лукашенко. И еще: это сладостное чувство мести — так безжалостно кинуть! И самое главное: совершенно безнаказанно.

Есть ведь еще одна теория, слегка отдающая конспирологией: дескать, батьке что-то невиданное посулили из Москвы, и он решительно пошел на разрыв всех негласных договоренностей с Западом. Конечно, московская школа дипломатии не дает особых поводов себя переоценивать. Но даже в этих прискорбных обстоятельствах, надо полагать, Кремль должен был догадаться, что нет таких подарков, что чистый, подобно Госдуме, белорусский парламент, не стоит и галлона нефти.

Ведь Лукашенко, как и все правители подобного стиля, удивительно везуч. У кого-то цены на нефть, а у него вечное с этими ценами на нефть соседство, и оно отнюдь не всегда тревожно.

Москва снова становится залогом лукашенковского выживания. Это раньше Лукашенко считался этаким недоразумением в центре Европы, а теперь оказалось, что ничего выдающегося его диктатура собой не являет. И он предлагает сравнить себя с Москвой. И при этом даже с чистой душой подтрунивает: наша диктатура никому развиваться не мешает. И никакого, получается, исторического, недоразумения, в связи с чем батька между строк продолжает: нравится или нет, но дело вам, коллеги, придется иметь со мной. И приходится иметь. Новые европейцы ищут самоутверждения в кропотливом увещевании Минска, а у старых имеются дела поважнее батьки.

А у него ведь есть еще одно необъяснимое счастье: все, что он делает от сердца, оказывается еще и политически выверенным — на зависть что Востоку, что Западу. И просто слышится, как Лукашенко, громя, может быть, даже мебель, выкрикивает сермяжное: а куда этот Запад денется?!

И в самом деле — куда? У Запада есть кто-нибудь другой? Или кому-то надо, чтобы он и в самом деле признал Абхазию и Южную Осетию? А оппозиция на свою беду в этот раз даже получила эфир — в объемах мизерных, но по сравнению с прошлым опытом почти немыслимых. Да и сам Запад успел приучить себя к мысли о приятных новостях из Минска, чтобы теперь устраивать прежние, сколь гневные, столь с практической точки зрения бессмысленные демарши. Что теперь, всем рассказывать, что с батькой о чем-то кулуарно договорились, а он кинул?

И Лукашенко сыграл, как водится, в открытую. Он-то знает, что деваться Западу некуда, и он повышает ставки. Даже странно, что ни один конспиролог еще не догадался, что слухи о том, что его на такой демарш подбила Москва, распространяет он сам. Он с проницательностью уличного разводчика понимает: крен в сторону Кремля не ссорит его с Западом, а только повышает цену в торговле с ним.

И никуда не деться ни Западу, ни, между прочим, Востоку. Который, в отличие от Запада, пытается не догадываться, что пощечины из Минска разлетаются отнюдь не в одну сторону. В связи с чем белорусская оппозиция теперь может только злорадствовать. Правда, недолго.

Выборы, которые оппонентам Лукашенко запомнились разве что трагикомической оппозиционной полемикой насчет того, идти на них или их бойкотировать, кажется, в истории этой оппозиции ставят долгожданную точку. И продолжают другой вечный спор: что вообще делать в стране, в которой тезис "Долой Луку!" реалистичен в той же степени, что и лозунг "Россия без Путина!"?

В России эта оппозиция может по крайней мере уткнуться в теплую кремлевскую Каноссу. У белорусской оппозиции нет даже этого. Вопрос о том, какая смерть достойнее, придется оставить на рассмотрение ригористам.