Социологи об «одном вопросе» на референдуме: «Это принятие новой Конституции под соусом поправок»

Как ЦИК аргументировал формат одного вопроса

Новая редакция Конституции предполагает изменения сразу в нескольких разделах. Предположительно, они будут внесены в разделы, которые касаются полномочий президента, парламента, правительства, местного управления и самоуправления.

«Если с чем-то не согласен, то, значит, [гражданин] будет голосовать против всех поправок, — сказала Ермошина. — Представьте себе, что бюллетень станет целой книжкой. Сколько тогда нужно отводить каждому избирателю времени для голосования? Конечно, это невозможно».

Что говорят независимые социологи

«Пакетное» голосование стандартно применяется для того, чтобы спрятать непопулярные меры, говорит кандидат философских наук, профессор Московской Высшей Школы Социальных и Экономических Наук (Шанинки)  Григорий Юдин.

— Понятно, почему белорусов это напрягает. Последний пример — российское голосование 2020 года, где возможность пожизненного президентства для Путина была не особенно популярной мерой (менее 50% поддержки по данным опросов), однако ее утопили в посулах и радикальной патриотической риторике других поправок. С этой точки зрения, разумеется, следует за все содержательно значимые изменения Конституции голосовать отдельно.

По мнению социолога, Ермошина лукавит: 4-5 ключевых групп поправок вполне можно голосовать отдельными вопросами. Так уже делалось во множестве стран.

— В то же время изменения такого масштаба, как в России прошлого года и как сейчас, по-видимому, затеял Лукашенко, означают фактически принятие новой Конституции под соусом «поправок» — или как минимум ликвидацию старой Конституции. Тут есть более общая проблема: а действительно, в состоянии ли граждане в формате референдума всерьез обсуждать десятки статей Конституции? Понятно, что реально на референдум выносится общая концепция — то есть собственно примерно то, что и предлагает Ермошина.

При этом, считает Юдин, инициированный сверху референдум — это вообще не очень демократический институт:

— В лучшем случае он может стать точкой консолидации сил для выражения народного протеста — что, может статься, произойдет и в Беларуси. Однако верить в то, что при правильной постановке вопросов можно как-то существенно усилить демократический характер референдума, я бы не стал. Это трюк старого тирана, который потерял демократическую легитимность, и надеется обманом ее себе хотя бы отчасти вернуть. Вопросы [вынесенные на референдум] тут не так важны.

Независимый белорусский социолог Филипп Биканов называет референдум темой скорее политологической, чем социологической экспертизы. Но тем не менее некоторые схожести видит:

— Референдум, по сути, является формой превращения индивидуального высказывания в коллективное, и в этом он похож на социологический опрос, который используется для высказывания общественного мнения по какому-либо поводу.

Соответственно, по мнению Биканова, логика проведения у референдума и соцопроса должна быть одинаковая.

— Здравый смысл подсказывает, что референдум должен иметь вопросы, не допускающие неоднозначной трактовки. Они должны быть одинаково понятны и людям, которые эти вопросы задают, и людям, которые на них будут отвечать, — поясняет социолог. — Опыт проведения социологических исследований показывает: когда в одно высказывание включают два смысла, появляется плодородная почва для ошибки. Просто непонятно, как интерпретировать ответ на вопрос, даже если никакого злого умысла или достижения политической цели в формулировку не вкладывалось.

Простой пример. Вопрос «‎доверяете и любите ли вы бренд мороженого» — такая же ошибка. Но для чего такой прием может быть использовать намеренно (если допустить такую ситуацию)?

— Учитывая натуру текущей власти, предположить ничего хорошего у меня не получается, — признается эксперт. — Есть свежий опыт российского референдума: чего в их пакете поправок только не было. А вопрос звучал: «‎Вы одобряете изменения в Конституцию Российской Федерации?» — однозначно. Вероятно, это было связано с вполне конкретными задачами, стоявшими перед главой российского государства.

При этом, по словам Биканова, в 1993-м в России был опыт проведения референдума, на котором было несколько вопросов:

— На нем было четыре вопроса, один из них, насколько помню, о доверии к Ельцину, второй — назначать ли досрочные выборы, и так далее. Это правильнее, чем заставлять людей соглашаться с целым пакетом решений. В Швейцарии, например, референдумы — частая практика, и они придерживаются правила one issue — one question («одна проблема — один вопрос». — Прим. TUT.BY). И в таком случае уже даже не так важна формулировка вопроса, ведь речь идет о принятии конкретного решения, а не о маскировке политического решения под плебесцит.

Кроме этого, Биканов заметил: перед подобными референдумами должно проходить общественное обсуждение. Чтобы стороны, которые поддерживают разные точки зрения, имели возможность свою позицию пролоббировать. Такое было, например, в Великобритании перед голосованием о «брексите».

— В Беларуси же в текущей ситуации, учитывая закрытие крупнейшего независимого медиа, доступ к открытой информации о референдуме получить будет сложно, — добавил Биканов.