И в этом французы видят серьезную проблему нынешнего состояния политического ландшафта Франции. Фактически общество радикализовалось, поляризовалось и вынуждено консолидироваться вокруг идеи не за что-то, а против. И это довольно тревожная тенденция.
Слюнькин: «С момента избрания Макрон позиционировал себя как потенциальный лидер всей Европы»
Спойлер: позиция по Беларуси вряд ли изменится.
Чуть больше чем через неделю, 24 апреля, состоится второй тур президентских выборов во Франции. Поскольку до конца июня именно Франция председательствует в Совете Евросоюза, событие это не просто немаловажное, а напрямую влияющее на международный политический фон. Так, переговоры о поэтапном эмбарго на покупку российской нефти начнутся только после выборов.
Как может измениться расклад сил, если Эммануэля Макрона обойдет Марин Ле Пен, и повлияют ли выборы во Франции на позицию Европы по белорусскому вопросу? Об этом Филин поговорил с экс-сотрудником белорусского МИД, аналитиком Европейского совета по международным отношениям (ECFR) Павлом Слюнькиным.
Аналитик полагает, что победа Марин Ле Пен в теперешних выборах — событие крайне маловероятное.
— Во Франции есть стандартная группа людей, которые симпатизируют националистическим, крайне правым силам — раньше это был Ле Пен-отец, теперь Ле Пен-дочь, и у обоих были периоды, когда они проходили во второй тур президентских выборов (Жан-Мари Ле Пен — в 2002-м, Марин Ле Пен — в 2017-м), но там неизменно проигрывали. Потому что против них, против их идеологии объединялось все остальное общество.
Аналогичные события произошли и сейчас: практически все оппоненты, за исключением еще более радикального правого кандидата Эрика Земмура, призвали голосовать против Ле Пен и объединиться вокруг Макрона.
Подобные вещи, отмечает собеседник, происходят во французской политике годами, и такой сценарий — не что-то новое. Однако сейчас наблюдается проблема, которую отмечают французские аналитики: общество в значительной степени разбросано по крайним, радикальным позициям.
— Традиционно популярные умеренные силы как на правом, так и на левом политическом спектрах сейчас практически исключены из борьбы. Симпатии общества разбросаны по двум противоположным друг другу радикальным краям. Более того, еще в 2017 году Ле Пен находилась на правом политическом крае, а сейчас это место занял еще более радикально настроенный политик – Эрик Земмур, подвинув Марин ближе к центру. И это при том, что ее программа и взгляды практически не менялись.
Раньше во Франции также был довольно сильный центр, — говорит Павел Слюнькин, — и центристы всегда могли претендовать на серьезную поддержку. Но несмотря на то, что в первом туре действующий президент Макрон одержал победу, набранный им процент не сильно отличается от того, что имеет та же Ле Пен. И его вероятная победа во втором туре случится не потому, что избиратели поддерживают его и его программу— а потому, что многие просто не хотят допустить на президентский пост политика со взглядами Ле Пен.
— Макрон — пожалуй, единственный из европейских политиков, кто с начала войны продолжает звонить Путину, вести с ним диалог и проявлять дипломатическую активность. На ваш взгляд, насколько он делает все это для внутренней повестки, для того, чтобы укрепить свои позиции и победить на выборах?
— Тут я отметил бы два аспекта. Во-первых, с момента избрания Эммануэль Макрон позиционировал себя как потенциальный лидер всей Европы, каким была Ангела Меркель — говоря о ЕС, зачастую имели в виду не главу Еврокомиссии, а Ангелу Меркель, канцлера самой экономически сильной страны, которая подавала пример лидерства и на которую ориентировались другие европейские государства.
Макрон с первых дней своего президентства пытался брать на себя аналогичные функции. На фоне прежнего президента Франции Франсуа Олланда, который был довольно аморфным и слабым политиком, Макрон несколько выровнял ситуацию. Франко-германский союз стал более равноценным. С уходом Меркель сформировался своеобразный вакуум лидерства внутри ЕС и в части внешней репрезентации союза. Канцлер Германии традиционно выполняла роль главного коммуникатора с Владимиром Путиным. Сейчас же этим активно занимается Эммануэль Макрон.
Насчет внутренней повестки — думаю, это тоже часть его политического расчета: прилагать миротворческие усилия для разрешения войны. Насколько я могу судить, такая модель поведения в принципе находит поддержку у французского общества.
Однако важно понимать, что хотя война в Украине и очень сильно акцентировала внешнеполитические вопросы, но в целом люди голосуют в первую очередь не за внешнеполитические, а за внутриполитические программы. Поэтому инициативы по дипломатической медиации имеют определенную поддержку, но, как мы видим по результатам первого тура выборов, доминирующего влияния не оказывают. Процент голосов, которые были у Макрона и Ле Пен за несколько месяцев до выборов и сейчас, радикально не изменился.
В свою очередь, Ле Пен приходит ко второму туру выборов во Франции с довольно противоречивыми идеями, отмечает аналитик:
— Например, звучат идеи выйти из объединенного командования НАТО и принимать военные решения самостоятельно. Она пытается, я бы сказал, «включить де Голля», при котором некогда Франция поступила аналогичным образом; но мне кажется, что такая инициатива, особенно на фоне войны в Украине, как раз еще больше сплотит ее оппонентов. Аналогичную реакцию вызывают и ее заявления о законном статусе Крыма как территории России, отрицание аннексии.
— Война в Украине, безусловно, сместила фокус в международной повестке. Но все же и Макрон, и бывший посол Франции в Беларуси не раз говорили, что будут поднимать белорусский вопрос. Изменится ли после этих выборов позиция по Беларуси?
— Тут, в первую очередь, важно, кто в итоге одержит победу на выборах. Если у власти останется нынешняя администрация Макрона, думаю, принципиальных различий не будет.
На позицию по белорусскому вопросу сейчас в большей степени влияет региональная обстановка. Наша тема выпала из повестки на какое-то время не потому, что администрация Макрона решила на ней поставить крест, а потому, что ее перебила более серьезная — война в Украине.
И теперь Беларусь рассматривается совершенно иначе. Если раньше это был политический кризис, который периодически создавал проблемы для Евросоюза (самолетRyanair, миграционный кризис), то теперь это — война, в которой белорусские власти участвуют, предоставляя территорию для агрессии на соседнее государство.
Это действительно серьезное изменение. Фокус сместился с внутриполитического акцента на военный.
На Беларусь смотрят не как на страну, где есть серьезные проблемы с правами человека, с легитимностью Лукашенко, с уничтожением гражданского общества и СМИ, а именно в разрезе того, какую роль Беларусь как международный субъект сейчас играет в российско-украинской войне.
Оцените статью
1 2 3 4 5Читайте еще
Избранное