Профсоюзы
Александр Старикевич

Следствием не установлено

Веронику Черкасову нашли на полу собственной квартиры с множественными ножевыми ранениями. В первые же часы стало ясно, что следствию вряд ли позволят выйти за рамки заданной бытовой темы.

О том, что причиной преступления могла стать профессиональная деятельность Вероники, правоохранительным органам даже упоминать не советовали. Зато начали подбрасываться разные “идейки”. Прежде всего, была озвучена неизвестно откуда всплывшая версия ритуального убийства, совершенного некими сектантами. Потом вдруг заговорили о “лицах кавказской национальности”. Но вскоре определилась “мишень №1” — 15-летний сын журналистки Антон Филимонов.
До сих пор неясно, руководствуясь какими соображениями прокуратура сфокусировалась на школьнике. Возможно, сработал расхожий штамп: зачастую убийства совершаются близкими родственниками. Возможно, дело в том, что эта версия выглядела чрезвычайно выгодной для властей: смотрите, какие нравы царят в этой “так называемой независимой прессе”.
Следователи неоднократно давали понять Антону, что подозревают его в причастности к убийству. Формально алиби у подростка нет: в тот момент, когда совершалось преступление, Филимонова в школе не было. По расписанию у класса Антона был урок физкультуры, от которой он освобожден по состоянию здоровья. По словам школьника, в это время он ездил на рынок. По дороге звонил матери и, похоже, стал последним, кто с ней разговаривал.
За это обстоятельство и уцепилась прокуратура. Там посчитали, что Филимонов в момент разговора находился недалеко от дома, поскольку его звонок подхватила расположенная по соседству базовая станция МТС. Однако следователи прекрасно понимали, что это допущение, мягко говоря, не является достаточным основанием для обвинения в убийстве. Поэтому официально переводить сына журналистки в разряд подозреваемых никто не торопился. Случилось это после того, как Антон Филимонов вместе со своим дедом Владимиром Мелешко (отчимом Вероники Черкасовой) решили поехать в Москву, где живет отец Антона. Делалось это вполне открыто: билеты они купили на свои имена. Информация об этом моментально поступила в правоохранительные органы. В результате за пару часов до поезда Филимонова и Мелешко привезли в прокуратуру. Причем подозреваемым, видимо, “до кучи”, признали не только сына, но и отчима погибшей.
Пройдет несколько недель, и выяснится, что никаких серьезных оснований для этого не было. Постановление о признании Филимонова и Мелешко подозреваемыми будет отменено. А в апреле 2005-го заместитель генерального прокурора Виктор Прус заявит на пресс-конференции, что на самом деле Антона никто и не рассматривал в качестве подозреваемого. Но все это случится позже. А в тот момент семья и близкие Черкасовой испытали глубокий шок. Будущее рисовалось в весьма мрачных тонах. Тем более что в журналистскую среду постоянно вбрасывалась “неофициальная” информация о том, что якобы добыты неопровержимые доказательства вины Антона и со дня на день его арестуют…
Надо сказать, что эти измышления имели вполне конкретную цель. Их авторы очень хотели, чтобы независимые СМИ не встали на защиту Антона Филимонова. К сожалению, частично эта цель была достигнута. Кое-кто из наших коллег, действительно, предпочел не вмешиваться. Но, к счастью, не все. К счастью, потому что, по признанию, сделанному в частной беседе одним из представителей правоохранительных органов, если бы не резонанс в средствах массовой информации, Антона бы давно заперли в камеру и уже там выясняли, виноват он или нет. Учитывая наши славные традиции, было бы неудивительно, если через неделю школьник признался бы не только в убийстве, но и в шпионаже в пользу Зимбабве.
Но, как выясняется, даже в условиях авторитарного режима пресса имеет определенный вес. По крайней мере, в этом случае ей удалось воспрепятствовать сомнительным методам блюстителей закона. В частности, расследование, проведенное корреспондентом “Белорусской деловой газеты” Сергеем Сацуком, показало, что Антон просто не успел бы совершить преступление и вернуться на следующий урок. Журналисту также удалось выяснить, что картина буйного убийства Черкасовой была инсценирована. “Ее убили быстро, а потом инсценировали кровавое побоище”, — писал Сацук, ссылаясь на мнение авторитетного криминалиста. Все это похоже на работу профессионального киллера, сознательно направившего следствие по ложному следу.
Тем не менее, сняв с Филимонова статус подозреваемого, прокуратура решила засунуть его в “психушку” — для проведения экспертизы. Поводом для этого стало субъективное мнение следователя Владимира Чумаченко, что Антон “неискренен с ним”. Причем Чумаченко явился прямо в школу, намереваясь забрать Филимонова с уроков и отвезти в Новинки без присутствия адвоката и родственников. Не получилось. После этой истории, опасаясь очередных провокаций, отец забрал Антона в Москву. Там мальчик провел несколько месяцев. И по собственной инициативе вернулся в Минск. Едва ли он сделал бы это, если бы был хоть каким-то боком причастен к убийству.
Прокуратуру же другие версии преступления как будто не интересуют. “Иракский след”, о котором писала “Салідарнасць” (см. №4 за 2005 год), так и остался не изученным. “Грёбаной общественности” также ничего не известно об изысканиях следствия по иным направлениям. Поэтому неудивительно, что накануне годовщины убийства Черкасовой выяснилось, что в квартире, где совершено преступление, обнаружена кровь, которая, возможно, принадлежит Антону. Следователь сообщил об этом матери погибшей, ссылаясь на результаты экспертизы. Интересно было бы узнать: что это за такая дивная экспертиза, для проведения которой понадобился целый год? И вообще складывается впечатление, что в распоряжении прокуратуры остались исключительно нитки белого цвета.
Антон Филимонов проходит по делу об убийстве своей матери в качестве свидетеля. Но, похоже, кому-то очень хочется сломать жизнь этому парню. И потому нельзя исключать, что продолжение следует.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)