«Силовики спросили меня, что значит «Слава Украине» и почему мои родственники воюют»

В Беларусь Андрей переехал четверть века назад. Здесь он нашел свое призвание в Белорусском Хельсинкском комитете.

— Тогда люди чувствовали себя намного свободней, чем сейчас. В БХК я занимался приемом граждан, давал консультации по правам человека и т.д. Под эгидой ОБСЕ мы ездили с семинарами, посещая практически все районные центры Беларуси, — рассказывает собеседник «Салiдарнасцi».

В 2018-м Андрей решил заниматься не только правозащитной деятельностью, но и получить лицензию адвоката. Он признается, что больше всего ему нравилось вести гражданские дела.

По словам адвоката, белорусское правосудие всегда более лояльно относилось к государству, а не гражданину, причем это никто не скрывал. Но в те времена в суде было реально отстоять позицию клиента, даже если с противоположной стороны были госорганы:

— В 2020-м наступило время полного беззакония, преследование граждан за любое инакомыслие, практически не осталось никаких свобод. Начался полный правовой беспредел в отношении тех, кто «не так» высказался.  

Андрей Атаманчук защищал в том числе людей, чьи дела были политически мотивированными: принимал активное участие как защитник в нескольких десятках административных дел. Также он участвовал в качестве защитника по более чем десяти политически мотивированным уголовным делам (как на стадии предварительного расследования, так и в суде). Осуществлял защиту лиц, признанных политическими заключенными.  

И если первое время, делится он, сохранялась хоть какая-то надежда на изменения к лучшему, то ближе к 2022-му стало приходить осознание, что вся работа обесценивается:

— Сначала я винил себя, что не нашел нужные слова, доказательства, хотя за полдня их найти сложно. Но со временем, когда накопился печальный опыт, стало ясно: подзащитных признали бы виновными в любом случае.

Когда Россия развязала войну, мужчина стал открыто высказываться в поддержку Украины, где сейчас находятся их с супругой родственники: 

— Думаю, именно это и послужило толчком для силовиков. В последний день марта ко мне ворвались десять вооруженных людей. Я оказался для них идеальной фигурой: украинские корни, украинский диплом, активная гражданская позиция, правозащитная деятельность.

Он вспоминает, как разворачивались события 31 марта 2022 года и в последующие дни:

— Это было в девять утра. Мы живем в частном доме. 14-летний сын спал на втором этаже, мы с женой уже проснулись от громкого стука с криками: «Откройте, милиция».

Я открыл дверь. Меня повалили на пол, надели наручники, тыкнули в постановление о проведении обыска, сказали, что подозреваюсь в участии в вооруженном экстремистском формировании на территории другого государства.

Звучало смешно, потому что на тот момент полтора года — после смерти матери — я вообще не выезжал из Беларуси. Думаю, силовики не могли этого не знать.

Мне предложили добровольно выдать оружие и боеприпасы. Понятно, что ничего этого у меня не было.

Обыск проводился около пяти часов. Ничего противозаконного силовики не нашли. Но уже в конце они обратили внимание на украинский флаг, сложенный в детской тумбочке, хотя там были флаги разных стран, которые покупались во время путешествий. Также изъяли литературу на украинском языке, а еще чашку и зажигалку с украинской символикой.

Все это выложили на диван и попытались записать «покаянное видео» с Андреем и его женой:

— Но ничего не вышло. Когда они спросили, что значит на флаге надпись: «Слава Украине», я ответил: «Какое вам слово непонятно: первое или второе?». На этом съемка закончилась.

Андрея и его жену задержали.

— Нас отвезли в КГБ и допрашивали поочередно. Задавали вопросы про Украину, искренне не понимали, почему мои родственники участвуют в боевых действиях. Я говорил, что они защищают свою землю.

Спрашивали, как отношусь к войне в Украине, на чьей я стороне. Где-то со мной пытались спорить, а где-то молча записывали. Пытались убедить в том, что я не прав, задавали вопросы, откуда черпаю информацию. Затем мне сказали, что я не представляю для них никакого интереса, поэтому меня сейчас отвезут в милицию, чтобы я кого-то там опознал. Обманули, конечно.

Когда Андрея доставили в Боровлянский отдел Минского РУВД, его открытым текстом предупредили: сегодня вы домой не поедете, на вас будет составлен протокол.

— На вопрос, «какой протокол?», последовал ответ «какой-нибудь». В итоге составили протокол о неповиновении милиции, несмотря на то, что в указанное там время я был в другом конце города в КГБ. Ночь провел в этом отделении, а мою жену после оформления протокола отпустили, поскольку дома был несовершеннолетний ребенок.

На следующий день меня отвезли в ИВС Минского района. Когда меня туда привели, конвоирам сказали: принимай, один — бытовой, другой —политический. Я поинтересовался: с чего вдруг политический, если мне вменяют неповиновение. В итоге прямо в ИВС прошел онлайн-суд, где мне дали первые 15 суток.

Через какое-то время на адвоката составили еще один протокол — на этот раз за распространение экстремистских материалов: на Новый год Андрей отправил своему сыну поздравление, пересланное из канала, который был признан экстремистским. Всего мужчина провел в ИВС 30 суток. Тогда, как он признается, переживал не столько за себя, сколько за своих клиентов.

— Когда я вышел, то понимал: адвокатом мне уже не быть. Более того, было ясно, что у меня будет «волчий билет» и нельзя будет устроиться вообще нигде. Меня лишили лицензии довольно быстро: меньше, чем через две недели после выхода с суток. Все было настолько впопыхах, что в шапке документа написали ФИО моего коллеги. Только через пару дней внесли правки и выслали новый документ.

После выхода из ИВС мужчина также узнал, что в телеграм-канале, приближенном к силовикам, опубликовали видео его задержания в день обыска, а также выложили фотографии украинской символики, найденные в его доме, и обвинили в поддержке «укронацистов» и поклонении «Бандере».

— Обозвали нацистом, фашистом, бандеровцем. Тогда я и сделал вывод, что за мной пришли именно из-за моего украинского образования и происхождения.

Люди сами признались в дискриминации по национальному признаку.

Это привело к тому, что теперь наши украинские родственники говорят: видите, как в Беларуси издеваются над украинцами. И в Украине стали еще хуже относиться к белорусским властям.

После суток, как признается Андрей, он жил с ощущением страха.

— Собака в доме залаяла, и я уже выглядывал: не пришли ли за мной? Это очень неприятно. В итоге мы с семьей приняли решение, что оставаться в Беларуси нам небезопасно и бессмысленно, потому что жену тоже лишили лицензии. Пришлось оставить жилье, собаку, котов и уехать в Вильнюс.

Через несколько дней после того, как супруги покинули Беларусь, им позвонил следователь и сказал, что у него имеется на Андрея и его жену «материал из КГБ», пригласил на беседу:

— Жена ответила, что это невозможно, потому что мы уехали из страны. Следователь поинтересовался, когда вернемся… Мы поняли, что уехали не зря.

По словам собеседника, сейчас у его семьи будто началась вторая серия жизни. Но когда появится возможность, они вернутся в Беларусь.

— В Литве мы встретили много отзывчивых людей, которые очень много для нас сделали. Есть возможность развиваться: как продолжать правозащитную деятельность, так и получать новое образование, создавать новые проекты, — рассказывает юрист. — Думаю, в случае смены режима в Беларуси новым властям понадобятся люди с опытом. Нужно будет восстанавливать систему, законодательство. Думаю, это наша обязанность вернуться в новую Беларусь.