Шрайбман: «Окно для политических изменений может появиться в ситуации неудачного транзита власти или ее ослабления»

— Молодежь была важным компонентом протестов 2020 года, но не была его авангардом. Основой были все-таки люди более среднего возраста. Согласно исследованиям, средний возраст беларусского протестующего был 37-38 лет, — напомнил Артем Шрайбман в интервью российской блогерке. — Были студенческие марши, студенческие забастовки, но, в отличие от многих других протестов, основой этого молодежь не была.

Примерно это же мы видим и сегодня в соцопросах. Они показывают такую же картину, как и в 2020 году: самым политизированным сегментом беларусского общества, самой оппозиционной частью с точки зрения возраста, остаются люди 35-45 лет.

Молодежь — не более провластная, она более аполитичная. Причем по некоторым характеристикам, молодые люди даже аполитичнее пенсионеров.

Безусловно, беларусская молодежь, по всем доступным нам исследованиям, — пробеларусская, проевропейская, прорыночная, продемократическая.

Она голосует против Лукашенко, когда происходят выборы. Но в политику эти же люди вовлечены в намного меньшей степени, потому что одно дело ответить на вопрос социологу «Ты за кого?» — «Я за демократию», и другое — что-то для этого делать.

У демократических сил нет понятного метода замотивировать молодежь интересоваться политикой в ситуации, когда уже пятый год в Беларуси за это преследуют.

Все-таки обратный стимул намного сильнее. Репрессии, страх, подавление, все кругом говорят: не лезь ты в эту политику. Поэтому и без того в среднем аполитичная молодежь переключается на другие темы.

Продолжая, аналитик размышляет о триггерах, которые бы смогли воздействовать на беларусское общество, в том числе молодежь для возобновления протестов.

— Есть такие страны, как Куба, Венесуэла, где было довольно резкое падение уровня жизни, особенно в Венесуэле доходило до каких-то абсолютно жутких историй с туалетной бумагой.  

И хоть это привело к протестам, это не привело к качественному изменению ситуации с режимом. И это притом, что венесуэльский режим, с точки зрения электоральных процедур, намного демократичнее беларусского, там есть возможность избирать оппозиционеров во власть.

Поэтому для политизации не только молодежи, но и общества в целом, нужно не только отчаяние, не только степень какого-то недовольства своей жизнью.

Потому что когда у тебя есть другие, более безопасные выходы из этой ситуации, люди предпочтут их, например, много беларусов предпочитают эмиграцию.

Власть озабочена огромным оттоком людей, в том числе молодежи, как самой главной проблемой, и пытается их всячески удержать, не выдавая документы или предлагая принудительное распределение после вузов.

И в ответ на это люди не объединяются в экстремистские ячейки по свержению власти, не уходят в подполье, а просто уезжают.

Поэтому кроме ухудшения условий жизни нужно еще и ощущение возможностей. Нужно чтобы в обществе было разлито понимание, что сейчас есть окно для того, чтобы наши усилия привели к какому-то политическому изменению.

Такое окно может появиться в ситуации неудачного транзита власти, какого-то ее ослабления или новой либерализации при следующей власти — долгосрочных сценариев, как можно прийти в точку, когда общество снова почувствует, что от него что-то зависит, много.

Но пока воля к такому протесту парализована именно действиями властей. И люди предпочитают другие выходы, — заключил политический аналитик.