Шрайбман: «Можем неожиданно узнать, что народ уже не хочет, чтобы от его имени кого-то казнили»

Что может заставить власти ввести мораторий на смертную казнь, и пойти на главную уступку Евросоюзу, в программе «Разжевано» объясняет политический обозреватель TUT.BY Артем Шрайбман.

Почему Беларусь так долго не вводит мораторий на смертную казнь?

— Чаще всего власть ссылается на общественное мнение. Мол, в 1996 году был референдум, да и сейчас большинство за смертную казнь. Все это так, и независимые опросы тоже показывают, что белорусы не поддерживают отмену высшей меры наказания. Но с каких пор это проблема для властей? — говорит Шрайбман и приводит пример, как повышали пенсионный возраст.

По мнению обозревателя, если бы власть хотела пойти навстречу Европе, она бы легко сделала то же самое и со смертной казнью.

— Эта тема, в отличие от пенсий, вообще далека от большинства людей. Но что мешает? Объяснения может быть только два. Либо Лукашенко сам убежденный сторонник высшей меры наказания. Или он не хочет задешево продавать эту уступку. О первой версии без экстрасенса мы можем только догадываться. Хотя косвенные признаки есть. Некоторые знакомые с темой чиновники признавались, что попытки внутри системы пролоббировать мораторий всегда упирались в однозначный отказ президента.

Вторая причина — отсутствие встречного предложения со стороны ЕС — выглядит более реалистично. Евросоюз по моральным причинам не может предложить Минску мешок денег за прекращение расстрелов.

И вообще в Брюсселе нет ни средств на работу с Беларусью, ни энтузиазма покупать у нас какие-то уступки. А Минск не хочет отдавать серьезный козырь за просто так. В отличие от политзаключенных, которых можно посадить, помиловать, а потом набрать новых, мораторий на смертную казнь в мире отменять не принято. Это одноразовая уступка.

Поэтому сдвинуть вопрос с мертвой точки могут только две вещи, отмечает Артем Шрайбман.

— Либо Евросоюз должен кардинально пересмотреть отношения с Беларусью и начать торговаться за изменения, которые он хочет видеть у нас в стране. Но этого, я думаю, не предвидится.

Либо Минск должен настолько захотеть сблизиться с Брюсселем, чтобы пойти на мораторий как на жест доброй воли в надежде на то, что европейцы это оценят. Энтузиазм на такие жесты у нашей власти появляется только в одном случае. Когда к этому подталкивают проблемы на восточном фронте. Поэтому если разговоры об интеграции с Россией зайдут в никуда, и поддержка будет сокращаться, мы можем неожиданно узнать, что белорусский народ уже не хочет, чтобы от его имени кого-то казнили. Ну, а против воли народа у нас, как известно, пойти нельзя, — заключил эксперт.