Шрайбман: «Москва может поставить вопрос о более углубленной интеграции в степени, которая станет неудобной для Минска»

— Все слишком субъективно, слишком зависит от конкретной пары отношений Путин-Лукашенко. Это люди пожилые, их здоровье непредсказуемо, — отмечает Артем Шрайбман.

— И экономически, и военно ситуация максимально волатильна. Все слишком завязано на какие-то узкие точки вроде мировой цены на нефть и другие минералы, способности Беларуси все так же успешно выбивать конкретные технические решения для своей экономики вроде логистических скидок и льгот, которые Россия предоставляет, способности отстаивать свою нишу на российском рынке при растущей китайской конкуренции. Что интересно, теперь главный конкурент для беларусских товаров — это китайские товары в России.

Все это кажется мелким для российской экономики. Для Беларуси это сегодня имеет ключевое, определяющее значение.

Целые отрасли беларусской экономики могут застопориться, если окажется, что Россия не помогает им защищаться от китайской конкуренции.

И вот такие небольшие, казалось бы, турбулентности могут приводить к серьезным политическим трениям, потому что они, в свою очередь, подталкивают Лукашенко и его администрацию активнее торговаться и требовать чего-то от Москвы, а Москва в какой-то момент может снова-таки по психологическим причинам (Путину, например, просто надоест, что Лукашенко много от него требует) поставить вопрос, как это сделал лет пять назад Медведев, о более углубленной интеграции в степени, которая станет неудобной для Минска. И мы увидим какой-то новый виток или раунд информационного или другого противостояния, но в ситуации намного большего рычага у России.

Ситуация сегодняшнего медового месяца или зоны комфорта довольно хрупка. Как долго она продлится и как долго удастся избегать граблей, на которые раньше наступали Минск и Москва в отношениях, я не знаю. Это очень персональный вопрос во многом.

Мы видим, что отношения максимально персонализированы. Лукашенко встречается с Путиным чаще, чем с ним может встретиться почти любой высший российский чиновник. И эти встречи проходят долгими часами.

Мы не знаем, что там обсуждается на самом деле. Но что бы там ни обсуждалось, понятно, что от динамики этих встреч, динамики этого личного контакта зависит если не все, то очень многое в отношениях.

Любое изменение динамики войны в любую сторону — поражение ли России или наоборот приход войны в фазу меньшей интенсивности — может изменить взгляд России на Беларусь с точки зрения ее стратегической значимости.

Может оказаться, что уже не нужно использовать Беларусь как плацдарм для запугивания Запада или для создания Украине угроз с севера. Или, наоборот, это нужно делать более активно.

И первое, и второе не самый лучший сюжет для Лукашенко, потому что первый сценарий означает, что он не так важен, и ему уже намного меньше есть чего продавать России за экономическую поддержку, нужда в которой только растет.

А с другой стороны, второй сценарий может означать, что от него будет требоваться намного больше, чем он готов давать. То есть все эти потенциальные проблемы в отношениях могут обостриться через месяц, могут — через пять лет.