Шрайбман: «Это очень ценно, если ты ценой приезда своего посла освобождаешь несколько известных политзаключенных»

— Для Лукашенко главный смысл этой кампании — перезагрузка, — высказал мнение Артем Шрайбман в новом выпуске программы Часики тикают. — Он хочет обнулиться, обнулить весь негативный багаж, который собрался за эти годы.

Дескать, старую повестку мы оставляем в старом году, а сейчас наступает новый цикл, новый год, новая пятилетка. И что бы нас ни ждало дальше — мирные переговоры или нет, налаживание отношений с Западом или нет — главное, сбросить с себя весь этот багаж.

Думаю, эти «выборы» будут об этом.

Однако на такую перезагруженную повестку сегодня есть очень ограниченный спрос на Западе.

Раньше к Беларуси был интересе такого плана: а вдруг что-то получится, вдруг произойдут какие-то метаморфозы, и мы сможем из них склеить какое-то «восточное партнерство» или какую-то диалоговую площадку, и она засияет новыми красками.

Сейчас в эти новые краски верит так мало людей, что, думаю, даже оппозиции не придется никого убеждать, что в отношениях с Лукашенко не должно произойти перезагрузки.

При этом сам беларуский правитель, считает аналитик, продолжит торг с Западом.

— Лукашенко выпускал людей, теперь возникла пауза, чтобы произошло приценивание. Он подал сигнал и теперь хочет понять, есть ли вообще спрос на этот сигнал и что дальше. Есть ли какие-то опции для того, чтобы продолжать.

В логике этого торга после «выборов» Лукашенко может сказать: смотрите, теперь у нас есть два варианта, я могу продолжать выпускать людей, но при этом жду ваших предложений. А если не хотите, чтобы люди выходили, — это ваша вина, — рассуждает Шрайбман.

В то же время, по его мнению, сейчас на Западе не так много акторов, заинтересованных в принципе в переговорах с официальным Минском.

— ЕС не тот субъект, который будет вести переговоры с Лукашенко после этих «выборов». Потому что там слишком много стран, которым плевать на Беларусь.

Хоть есть и страны, которые довольно жестко настроены против смены существующей ныне политики, они против любых не то, что переговоров, а даже гибкости сегодняшней позиции ЕС. Это Польша, Литва, Латвия, Швеция, возможно, уже и Германия с этой стороны.   

Для меня субъекты (потенциальных переговоров) лежат в двусторонних отношениях. Это Вашингтон, это Варшава, которая может захотеть локально вести какие-то переговоры по освобождению Анджея Почобута или погранпереходам.

Это Лондон. Великобритания больше не связана европейской политикой. Понятно, что ее официальная позиция по Беларуси такая же, как, к примеру, по Руанде или Мозамбику. Это что-то третьестепенное.

Однако Британия и другие страны, которые далеки от нашей повестки и у которых есть некоторый люфт, могут быть чуть гибче. Именно из-за того, что Беларусь для них не так важна.

Недавно из Минска уехала посол Великобритании в Беларуси Джеки Перкинс, вместо которой приехал временный поверенный. В принципе, если эта страна захочет, может поторговаться насчет приезда посла.

Для чего ей это нужно? Чтобы выпустить людей. Это очень ценно, если ты ценой приезда своего посла освобождаешь несколько известных политзаключенных, — полагает Шрайбман.