Шрайбман: «Белорусская диаспора — это феномен, который будут исследовать ученые»

Артем Шрайбман считает, что за последние полтора года качественные изменения произошли не только с гражданским обществом в Беларуси, но и с белорусской диаспорой.

— Такого притока белорусской гражданской энергии вовне, в количественном и качественном ключе, не было в нашей истории, — отметил политический аналитик в эфире канала Media IQ. — Таких волн эмиграции не было ни после революции, ни после Второй мировой войны, ни после присоединения Западной Белоруссии и т.д.   

Мне кажется, это самая массовая волна эмиграции именно активной части общества. Это вообще феномен, который будут исследовать. Ученые, которые уже исследуют, отмечают, что белорусская диаспора — самая живая, с точки зрения насыщенности и устойчивости, потому что уже все-таки полтора года прошло с момента массовых отъездов людей, и, тем не менее, жизнь продолжается и даже, я бы сказал, все развивается.

Далеко не каждая диаспора может так долго существовать в таком активном режиме.

По разным оценкам, белорусская диаспора — это от 200 до 500 тысяч человек, которые покинули Беларусь. Шрайбман допускает, что значительная часть этих людей вернется обратно, но при определенных условиях.

— Очень важно, чтобы эти люди оставались белорусами и сохраняли свою идентичность. Это, можно сказать, культурный актив страны, потенциал нации. Чем больше этих людей сможет и захочет вернуться, тем лучше будут перспективы у Беларуси.

Залог возвращения — если хотите, белорусский сионизм, когда ты смотришь на свою страну, как на место, куда твоя жизненная цель вернуться. Чем больше людей сделает выбор в пользу этого, а не  школ для детей, налаженного быта, корней, которые ты уже пустил в диаспоре, тем лучше для страны.

Но неизбежно какой-то процент людей останется на стороне этакого материального комфорта. И чем дольше длится эмиграция, тем больше будет этот процент.

Я думаю, одним из факторов того, почему белорусская гражданская диаспора все еще нацелена на возвращение, на работу, является  вера в то, что перемены в Беларуси не за горами.

Можно, конечно, парировать, что мы себя обманываем так же, как обманывала себя белая русская эмиграция начала XX века. Но в отличие от молодого большевистского режима, наш режим уж точно не молодой. И в этом смысле шансов на то, что какие-то окна возможностей будут открываться для возвращения людей в обозримом будущем, реальны.

Несколько лет посидеть в режиме ожидания возвращения легче, чем десятилетиями оставаться без родины и без дома. Поэтому от времени будет зависеть многое.

Но есть и еще один важный фактор. Вряд ли сейчас огонь в людях, ностальгия по дому поддерживаются как-то искусственно. Все-таки это искренняя вера людей в то, что у них дома есть перспективы, что им будет куда возвращаться.    

И одно дело, возвращаться в страну, которую можно отстроить. Другое дело, особенно для неполитизированных людей, возвращаться в такую большую «ДНР», что будет не самым привлекательным вариантом.

Здесь многое зависит от того, насколько глубоко белорусская власть успеет погрузить страну к моменту своего финального падения, — заключил Артем Шрайбман.