Школьница из Бобруйска: «Лучше быть государственным ребенком»

Подросток жалуется на побои отца и просится в приют.

В Бобруйске школьница попала в больницу, сбежав из дома. 15-летняя девочка утверждает, что ее избил отец. Бабушка подростка подтверждает: внучка страдает от агрессии папы с 13 лет, когда мать лишили родительских прав. «Мария согласна попасть в приют и стать «государственным ребенком», чтобы как минимум спокойно доучиться. Дома она чувствует себя беззащитной», — говорит бабушка.

Органы опеки в курсе ситуации в семье, но ждут официального заключения милиции. Отец отрицает избиение, но не против отправить дочь в приют: «Врет, не слушается, пропадает из дома и ничего не объясняет».

«Бабушка, спаси, он меня убьет»

Сейчас бабушка по материнской линии 15-летней Марии (имена изменены по этическим соображениям. — TUT.BY) каждый день навещает внучку в больнице. Школьнице сделали лапароскопическую операцию, говорит Галина Федоровна.

— У нее жидкость в животе скопилась — там, куда он [отец школьницы Алексей] ее ногами бил. Ей поставили дренаж, — объясняет пенсионерка.

Галина Федоровна рассказала, как поздно вечером 4 февраля, около 22.00, ей позвонила внучка с незнакомого номера. Девочка испуганно кричала: «Бабушка, спаси, он меня убьет!». На заднем плане пенсионерка слышала голос незнакомой женщины, которая говорила, что «девочка вся избита». Женщина наказала внучке ехать к ней. Из дома пенсионерки вызвали скорую.

— Маша была в истерике. Она жаловалась на боли в животе, в руке. У нее на голове шишки были, а волосы целыми пучками выпадали — это он [отец школьницы] так ее по голове бил, за волосы таскал, — взволнованно говорит пенсионерка.

О том, что произошло в тот вечер, женщина подробно узнала из объяснений внучки милиционеру, слова девочки зафиксированы в протоколе опроса, говорит бабушка.

Маша пришла домой — в квартиру, где живет отец с семьей, — в 21.30. До этого она была у бабушки, ужинала. Школьница пошла к себе в комнату, стала стричь ногти. Пришел отец и дал ей оплеуху, мол, поздно пришла. Маша отмахнулась, защищаясь от очередного удара. Родитель «повалил ее на кровать и начал месить», потом бил ногами в коридоре, куда девушка убежала из комнаты. Она вырвалась, схватила нож и, ударяя им в стену, сказала отцу не подходить. Схватила куртку, бросилась за дверь. На лестничной площадке ее снова настиг отец, бил. Школьнице удалось вырваться. Скатившись по лестнице, она оказалась на улице и попросила у прохожей телефон, чтобы позвонить бабушке — ее телефон забрал отец.

«Просила дотерпеть, чтобы уехать»

— Я знала, что у них конфликт, и давно. Но по решению опеки и требованию Алексея я не должна была «вмешиваться в воспитательный процесс». И забрать Машу к себе я не могла — по решению комиссии. Взять над ней опеку мне не дали, к тому же физически и материально очень сложно: мне 64, и я сейчас воспитываю 8-летнюю внучку младшей дочери, которая умерла. Еще и девочку-подростка мы на свою пенсию не потянем, — объясняет Галина Федоровна. — Тем не менее, Маша у меня бывала постоянно. Я просила ее быть мягче с отцом, не провоцировать его, уходить от конфликтов, просто немного перетерпеть. Мы планировали, что она окончит 9-й класс и поступит в училище в другом городе — чтобы не жить с отцом, а жить в общежитии. Мы бы с дедушкой ее поддерживали в меру возможностей.

По словам женщины, мать Марии лишили родительских прав из-за алкоголизма. Пьет она и сейчас, так что на нее надежды нет. С отцом школьница жила с мая 2016 года. Уже осенью того же года девочка стала жаловать бабушке на то, что он вечером пьет дома алкоголь, а потом «начинает прессовать» школьницу. Бабушка с девочкой решили обратиться в опеку.

С согласия чиновников Мария в ноябре 2016 года переехала к бабушке. Галина Федоровна говорит, что отец девочки привез тогда все ее вещи «до последнего ластика», но у ребенка не было ни обуви, ни теплой одежды. Их пришлось покупать. Пенсии не хватило бы, но помог брат Галины Федоровны. Девочка жила у бабушки больше месяца, потом ее забрали в приют. И вот почему.

— Алексей показал мне переписку внучки с какой-то девочкой в соцсети. Маша писала что-то об изнасиловании, мол, боится забеременеть. Я с этой перепиской побежала в опеку — изнасилование же! Те сообщили куда надо — и следственный комитет даже проводил проверку, но ничего из написанного Машей не подтвердилось. Не было никакого изнасилования. Во время всего этого [разбирательства] Маша была в приюте. А потом ребенка опека решила передать отцу, хотя он от нее фактически отказался, — объясняет Галина Федоровна. — Мне сказали «не вмешиваться в процесс воспитания».

Внучка рассказывала после бабушке, что у нее нет ключа от квартиры отца. Что тот ее регулярно «прессует» по вечерам, из-за чего школьница не может учить уроки.

По словам пенсионерки, под Новый год девочка пришла к ней, жалуясь на побои отца. В середине января после очередного скандала с родителем Маша по совету бабушки вызвала домой милицию. По словам подростка, приехал инспектор ИДН и «провел разъяснительную работу» — со школьницей.

— 31 января в 21.45 позвонила Маша и спросила, может ли она ко мне приехать. Сказала, что отец ее выгоняет из дома. Я позвонила Алексею, он подтвердил: «Пусть убирается, куда хочет, она мне не нужна». Я сказала, что он не может просто выбросить ребенка на улицу — пусть подождет до утра и напишет заявление в опеку. Он был готов на такси везти ее сейчас же в приют. Я объяснила, что в приют детей определяют органы опеки, и попросила: если он ее все же выгонит, пусть привезет к нам с дедушкой, хотя по решению комиссии мне запрещено «вмешивать в воспитательный процесс», — вспоминает женщина. — И директор приюта мне потом подтвердила, что Алексей все равно ей звонил, спрашивал, как отдать им Машу.

Заявление об отказе от опеки над дочерью Алексей, по словам Галины Федоровны, так и не написал. А через 4 дня девочка оказалась в больнице. Пенсионерка говорит, что отца туда вызвали медики, чтобы он дал разрешение на операцию. «Он зашел в палату к Маше и спросил, что с ней произошло. У ребенка началась истерика», — говорит женщина.

«Врет, сбегает из дома, может послать»

Отец Марии не скрывает: он только за то, чтобы подросток росла в приюте, так как у него нет взаимопонимания с дочерью. По словам Алексея, на воспитание к нему девочка попала в 13 лет. До этого она жила с матерью. Семья была неблагополучной. В какой-то момент Маша попала в больницу — кто-то ударил ребенка по голове табуреткой. Тогда Алексей подал в суд на лишение родительских прав матери школьницы и взял опеку на себя.

— До этого момента мы регулярно виделись с дочерью. Я водил ее в цирк, и на даче летом мы по 2−3 недели жили. Все было нормально, — говорит Алексей.

А потом подросток, по словам отца, начала «чудить»: прогуливать школу, сбегать из дома, на звонки отца либо не отвечала, либо говорила: «Какое тебе дело, где я».

— В милиции на нее — масса материалов. Мы не раз обращались, когда она до 22.00 не появлялась дома и, бывало, ночевать не приходила. Она никого не уважает, может послать, нагрубить, врет. Она бабушке могла что угодно рассказать — та ведь ее редко видит, ничего у нее не требует, — говорит Алексей.

По его словам, Мария жила у бабушки месяц после того, как сбежала из дома, ничего ему сама не сказав. А потом отец узнал о переписке с интимными подробностями, которую Мария в соцсети вела с подругой. «Ничего там об изнасилование не было. Но были такие… э-э-э… интимные вещи, что бабушка сама не против была отдать ее в приют на время выяснения обстоятельств», — говорит Алексей.

Отца не устраивает то, что дочь вызывающе ведет себя в соцсетях, дома — только ночует, школу прогуливает, где пропадает, не говорит, на просьбы и уговоры, замечания не реагирует. Он рассказал, что не раз замечал пачки из-под сигарет, бутылки от алкоголя в комнате дочери, когда она приводила домой друзей. А после 1 января, когда взрослые вернулись из гостей и обнаружили дома бардак, пьяных подростков и алкоголь, Алексей забрал у Маши ключи от квартиры.

— Вы не думайте, что она под дверьми ждала. Дома всегда была моя мама — ее бабушка, — подчеркивает мужчина.

Отец признает: дочь не раз говорила, что не хочет жить с ним и с его семьей, хочет в приют. Он, по его словам, так и не смог найти с подростком общий язык и готов возмещать государства расходы за воспитание дочери.

— Вечером 4 января я ее не избивал. Да, у нас был конфликт. У меня, моей жены и матери остались синяки после него, у меня — еще следы от маникюрных ножниц. С милицией я разговаривал тогда, в воскресенье, и все. В больнице она лежит на обследовании. По словам врачей, ничего там у нее нет — лапароскопическая операция нужна была для обследования, — сказал Алексей.

В центральной больнице Бобруйска подтвердили, что подросток находится в стационаре. Информацию о деталях лечения и диагнозе медики не разглашают — врачебная тайна.

Как стало известно TUT.BY, в отношении девушки назначена судебно-медицинская экспертиза: она и должна дать ответ, есть ли травмы, и если да — каким образом они получены.

По словам папы, Марию должны «сегодня-завтра» выписать из больницы и сразу же временно определить в приют.

— Я не подавал заявление об отказе от опеки, потому что знаю, что этим занимается, кажется, школа, — сказал Алексей.

«Ждем решения милиции»

В отделе образования администрации Ленинского района Бобруйска в курсе ситуации в семье.

— Официальной информации из УВД еще нет, поэтому никаких решений мы сейчас принять не можем, — пояснила TUT.BY заместитель начальника отдела образования Ольга Дорошко. — Милиция должна определить, что произошло: бил ли девочку отец или это был обычный семейно-бытовой конфликт. В зависимости от этого мы будем предпринимать определенные законом действия.

По словам Ольги Дорошко, если в семье случился семейно-бытовой конфликт, то семью будут обследовать специалисты, изучать ситуацию в ней, а потом вынесут коллективное решение. Если же было избиение, то разбираться будет милиция, а сразу ребенка поместят в приют.

Сейчас семья Марии на учете как находящаяся в социально опасном положении, сообщила специалист. В отделе образования, в школе знают, что у дочери и отца — непростые отношения, часто происходят конфликты.

Бабушка подростка говорит, что намеренно «не влазит в ситуацию», так как есть «соответствующие органы, которые обязаны этим заниматься». По словам Галины Федоровны, она говорила с Машей — и они вместе решили, что ей лучше стать «государственным ребенком», то есть попасть в приют.

— Она спокойно доучится, поступит в училище. Мы с дедушкой во всем будем ей помогать, она не останется одна. В приюте Маша будет в безопасности, — объясняет женщина.

Получить комментарий в УВД Бобруйского горисполкома не удалось — в информации TUT.BY отказали.