Шендерович: «Это внуки убийц и правнуки убийц»

Про аргумент Путина против того, чтобы открывать архивы НКВД.

― Конечно, очень жалко детей Геббельса, Гиммлера, Геринга и всех остальных. Очень их жалко. Они страдают. Очень много стало известно про их дедушек и бабушек, ― рассуждает Виктор Шендерович на Эхе Москвы. ― Ничего, пострадают и не перестанут главное. Кто-то меняет имена, кто-то, я забыл, чей именно внук, всей своей жизнью одного из крупных гитлеровских бонз, про это был замечательный фильм документальный. С внуками. Как они изживают, как они живут с этим. Как изживают это.

Как они делают страшный сон для своих дедушек, когда один женился на черной. Один из внуков. Как они своей жизнью, как всю жизнь тратят на то, чтобы извиниться перед теми, кто погиб, кого убили их деды. Это называется историческая ответственность.

У нас внутригражданский конфликт уже есть. Потому что дети палачей продолжают казнить нас. Внуков пострадавших. Внуков погибших. Потому что это и это уже есть. Это тлеющая гражданская война.

Уже есть те две России, о которых говорила Анна Ахматова, которые встретились: та, которая сажала и та, которая сидела. Они встретились, поглядели друг на друга. Но все эти разговоры о том, что начнется месть, — да не месть. Просто убийц надо назвать убийцами, жертв оплакать. И дать возможность обществу выйти из этого морока.

Сейчас пока что Путин и вся та корпорация, которая по-прежнему у власти гэбэшная, это корпорация, наследующая убийцам, а не жертвам убийств. Это совершенно очевидно. Их практика сегодняшняя и внешнеполитическая, и внутриполитическая – практика репрессивная.

Разумеется, это бархатно, гибридно все. Разумеется, это несравнимо с большим террором. Но это внуки убийц и правнуки убийц. Вступают в свои права снова. Поэтому опасение Путина, конечно, не в этом. Опасение Путина в том, что мы всем народом так повернемся в сторону палачей, в сторону корпорации палачей, которую он представляет своей биографией и своей практикой. Корпорацию негодяев и палачей. И начнем называть вещи своими именами.

Да, могут быть эксцессы, конечно. Когда на Донском кладбище похоронен убийца Катыни с почестями, огромный монумент. Когда миллионы людей лежат безмогильно, распыленные. Лагерная пыль.

Когда тысячи людей не могут найти следов, дай бог, следов могил своих предков. А убийца, установленный убийца, серийный убийца, убивший 20 тысяч собственноручно — с почестями похоронен на центральном кладбище.