Шендерович: «Двадцатилетние слаще морковки и красивее Путина в телевизоре не видели»

— Печалиться надо о тех реках крови, которые еще прольет это государство и по периметру и внутри, — говорит Виктор Шендерович в интервью каналу «Живой Гвоздь».

Мне жалко людей, а не этого мутанта — двуглавую птицу. Пропади она пропадом эта птица, если она кроваво жрет людей и продолжает жрать десятками тысяч: россиян, украинцев, сирийцев — да она вся в крови.

И этой птице пора свернуть обе шеи и перейти к какому-нибудь нормальному государству, которое не будет связано с кровопролитием.

Виктор Шендерович проводит историческую параллель и говорит о том, что уничтожение гитлеровского государства было шансом для будущего Германии.

— Значит, — говорит писатель, — патриот Германии в 1943-1944 годах должен желать скорейшего поражения Гитлера для того, чтобы появилось нормальное немецкое государство. Конечно, не сразу. Конечно, это непросто. Это огромный, драматичный и мучительный путь. Такая вот чистая аналогия.

Отвечая на вопрос, не произойдет ли с Россией после ее поражения то же самое, что произошло с Германией после проигрыша в Первой мировой, Шендерович говорит, что данный сценарий разыгрывается уже прямо сейчас.

— Как когда-то на ностальгии поднялся Гитлер, так и Путин поднялся на дискурсе о «великой стране, которую мы потеряли». Это абсолютно тоже самое.

Мы находимся не в 1923-1924 годах на уровне Пивного путча, а в 1940-х.

Писатель также объясняет, откуда у россиян взялся слепой империализм и вера в свою исключительность, которая привела их в точку войны против своего ближайшего соседа.

Он объясняет это причинами объективными и субъективными. Объективное заключается в том, что недолгий опыт либерализма в России был очень двусмысленным.

— И если либерализм, свобода, демократия в конце 1980-х ассоциировались со Старовойтовой, Сахаровым, Ковалевым, профессором Афанасьевым, академиком Рыжовым — приличными людьми, —объясняет Шендерович. — То уже к середине 1990-х годов либералами были такие люди, как Путин, где начальство было сросшимся с бандитами, а бандиты сросшимися с начальством.

Дерипаска, Сосковец и вся эта грязная пена — это все для россиян и был «либерализм», то есть социальная несправедливость, расслоение, воровство, убийства и беспредел.

И либерализм уже эмоционально связывался не с Сахаровым, а с красными пиджаками и беспределом 1990-х.

А Путин — это и есть классические «лихие 90-е». Это бывший советский начальник, который перекрасился в демократа, сросся с преступностью и стал крышевать.

И потом именно он начинает нам делать козу и говорить о «великой стране, которую мы потеряли», снова перекрасившись.

Так вот, — продолжает писатель, — с одной стороны, есть объективное раздражение на слово «либерализм», а с другой, естественная ностальгия о том, что «зарплаты платили, колбаса была по 2 рубля 20 копеек, бесплатное образование и медицина».

И дальше, по словам Шендеровича, уже инертная часть людей, которые были вынуждены зависеть от государства, желали возвращения в прошлое и начали ностальгировать.

— А потом уже то, что сделал Путин: два десятилетия эта эрогенная зона массируется и доводит народ до крика и до стона счастья.

В результате мне двадцатилетние начинают рассказывать о том, как было хорошо в Советском союзе, «какую страну они потеряли» и про «самое вкусное мороженое». Им же объяснили, что была великая страна, а слаще морковки и красивее Путина в телевизоре они не видели.