Сестры политзаключенного: «Белорусы на пути становления нации»

— Мы пишем брату, что все время мечтаем и представляем, как приедем его забирать, как много нас будет. Мы мечтаем об этом с первого дня, как его похитили, — говорят Ирина и Елена, сестры политзаключенного Виктора Лосика, которому накануне исполнилось 40 лет.

Во время всего разговора с корреспондентом «Салідарнасцi» задержание брата они будут называть только «похищением» и «удержанием в заложниках».

Виктора задержали 6 декабря 2020 года.

— Это было воскресенье, мне позвонила Витина жена и сказала, что случилось. Мы сразу начали все обзванивать и искать, куда его увезли, — вспоминает Елена. — На самом деле он знал, что рано или поздно это может произойти. Его несколько раз пытался вызвать на беседу участковый. Но мы не ожидали, что приговор будет таким, это стало для нас шоком.

Тогда в апреле 2021 года еще не давали массово огромные сроки по политическим делам. И адвокат был очень удивлен, говорил, что раньше за такое хулиганство могли наказать только общественными работами.

Виктора судили за то, что он повесил на мосту чучела с фотографиями министра внутренних дел и председателя избирательной комиссии Хатежинского участка с надписью «Не забудем, не простим!», а также за нанесение изображения герба «Погоня» на опоры моста.

Приговорили политзаключенного к четырем годам лишения свободы в колонии общего режима.

— Тогда на суде мы впервые за четыре месяца увидели брата, — рассказывают Ирина и Елена. — На приговор приехало БТ. Витя был против съемки, адвокат подавал жалобу, но на это никто не обратил внимания.

Интересно, что во время следствия проводили и следственный эксперимент, и брали материал чучел (!) на экспертизу, чтобы обнаружить какие-то «биологические следы». Серьезную работу проделали, но никаких следов не обнаружили.

А чтобы придать делу еще больше значимости, Витю назвали «лидером местной оппозиционной ячейки». Это было очень смешно. Конечно, не могли же они сказать, что посадили таргетолога, который очень любит детей и мечтает их обучать.

В семье Лосиков Виктор был младшим ребенком. Однако возраст, говорят две его старшие сестры, не позволял в деревне, где они жили, отлынивать от работы никому. 

— Витя успевал еще и отлично учиться. Учеба ему давалась легко, школу закончил с золотой медалью. Перед экзаменами в экономический университет пообещал, что математику сдаст только на высший балл, и сдал. После университета окончил еще и магистратуру. 

Вообще, у него математический склад ума, нравились ему все эти задачи, уравнения. Помню, когда я училась в университете, а я старше его на пять лет, все задания по высшей математике решал мне Витя, — делится Ирина.

— В детстве мы с ним, бывало, дрались, но когда выросли, конечно, почувствовали, насколько это хорошо, когда есть брат.

У Вити есть удивительная способность, он очень быстро умеет располагать к себе людей. Особенно хорошо находит контакт с детьми. И они его обожают за то, что он с ними буквально на одной волне, — говорит Елена.

Виктор работал в IT-сфере. Одна из последних работ, которую он не успел завершить, — образовательный IT-проект для детей. Собеседницы «Салiдарнасцi» вспоминают, что Виктор буквально жил этим проектом последнее время.

То, что произошло с братом, Ирина и Елена считают просто «вселенской несправедливостью».

— Он всегда по жизни был и остается даже там активным и очень искренним. Это человек, который абсолютно не умеет кривить душой. Поэтому он не смог отсидеться в стороне и стал членом инициативной группы Виктора Бабарико, собирал подписи в его поддержку, был волонтером в штабе, помогал инициативе «Ч*стные люди».

На президентских выборах стал независимым наблюдателем на своем участке в Хатежино. А потом мы узнали, что он входил и в расширенный состав КC.

Он попытался сначала пройти в избирательную комиссию, подал все документы, но это было безрезультатно. Уже, будучи независимым наблюдателем, Витя подавал в ЦИК жалобу о том, что результаты сфальсифицированы. Но и на это никто не отреагировал.

А потом это ужасное «сафари» в Куропатах, смерть Романа Бондаренко — эти сильные потрясения стали для него триггером. И эти чучела были таким эмоциональным протестом, — анализируют сестры поведение брата.

Уже в письме из колонии он напишет им, что не мог ни в чем поступить иначе.

— В письмах он нас подбадривает, пишет, чтобы мы за него не волновались, потому что его убеждения и взгляды не изменились.

Пишет, что мы, белорусы, на пути становления нации, но еще не прошли этот путь. И сейчас у него и у всего белорусского народа надежда на Украину. Это при том, что мы не можем ему рассказывать никаких подробностей, а информацию он получает только из тех источников, которые ему там доступны, — говорят собеседницы.

В колонии Виктор перешел на белорусскую мову, учит английский язык.

— Когда есть возможность, ходит на стадион, недавно написал, что играли в пляжный волейбол. Вообще, Витя все время занимался спортом, у него даже была кличка в школе «Майкл» в честь Майкла Джордана. Рассказал, что прилично похудел, при том, что по жизни он сладкоежка, похвастался, что появились «кубики». Насколько возможно, ведет здоровый образ жизни, не закурил.

Рассказал, что им устраивают спортивные соревнования, проводят «Игры разума», что-то вроде «Что? Где? Когда?». Играет в шахматы, читает.

Работает он подсобным рабочим. Хотел получить там какую-то рабочую профессию, но с высшим образованием не обучают.  

Самое главное, пишет, что вокруг него замечательные люди: «Заезжают настолько интересные ребята, каждый по-своему».

Рассказал, что среди «политических» действительно есть совершенно случайные люди, которые оказались не вовремя в ненужном месте, вышли в магазин за хлебом, или просто аполитичные зеваки. Сейчас они, конечно, уже не «вне политики», — передают содержание писем Виктора Лосика сестры.

Им известно, что на «политических» заключенных оказывают давление, не передают письма, лишают звонков и свиданий.

—  Прямо сейчас наш брат находится в ШИЗО, там и встретит свое 40-летие. День рождения у него 22 июля, а выйти из карцера он должен 23.

Иногда свидания выбиваем с боем, пишем, звоним, жалуемся. Как-то они устали давать нам дежурные ответы и сказали: «Может, он вас сам видеть не хочет». Еще врут, будто бы он ни разу не писал заявление на предоставление свидания.

Звонки тоже разрешают далеко не каждый раз. Тяжелее всего эту разлуку переносят Витины сыновья. И он, конечно, больше всего мечтает их обнять. Его дата освобождения — 10 сентября 2024 года. Но мы очень надеемся, что это произойдет раньше.

Вите об этом не пишем. Он просит не дарить ему призрачную надежду, настроен отбыть весь срок. Но падать духом — это не в его стиле. Просто он выбрал позицию, чтобы не навредить, сохранить себя.