Беседка
Сергей Щурко

Сергей Рутенко: «Мне обидно за белорусов»

17 января стартует чемпионат Европы по гандболу, на который после долгого перерыва пробилась и сборная Беларуси. Накануне один из лучших гандболистов мира Сергей Рутенко рассказал «Салідарнасці», сыграет ли он за нашу национальную команду, нужно ли Беларуси вступать в Евросоюз и чего не хватает в Минске.

Новый год я решил ознаменовать заменой рингтона, стоящего на моем мобильнике. Дружно ненавидимый практически всеми звонящими жесткий и брутальный припев от "Сплина" сменил пацифисткий "Город 312". Единственным человеком, искренне этому факту огорчившимся, оказался Сергей Рутенко. "Ну что ты, Серый, так же хорошо было — "Словом, мы все больны гандболом и за гандбол умрем…"

Самый титулованный белорусский игровик (двукратный победитель гандбольной Лиги чемпионов и двукратный ее лучший бомбардир), сегодня в перекрестке внимания. Отечественная федерация гандбола пытается вернуть Сергея, последние годы выступавшего за Словению, под знамена национальной сборной. Но его хотят заполучить и испанцы: ведь именно в этой стране базируется нынешний клуб Рутенко — "Сьюдад — Реаль".

— Научи, как сделать, чтобы за тобой гонялись сразу три гандбольные европейские сборные?

— Честно говоря, когда начинал заниматься гандболом, то уж никак не думал, что стану такой важной персоной, о которой то и дело пишут под рубрикой — «За кого еще он может сыграть?»

Да, что-то получается в жизни. Было приятно, когда в прошлом году международная федерация гандбола включила меня в пятерку лучших игроков планеты. Это большая честь, и, наверное, награда за то, что я умею полностью отдаваться любимому делу.

Для меня гандбол как наркотик. Не раз замечал за собой — приходишь на тренировку загруженный какими-то своими проблемами, настроения нет никакого. Но как только берешь в руки мяч, окружающий мир наполняется гармонией и все вдруг становится на свои места.

Наверное, гандбол — это моя игра. Не скажу, что я какой-то особенный трудоголик, но когда занимался в спортшколе, то мы с ребятами могли устроить себе 4 тренировки в день. Лишь по той простой причине, что не хотели уходить из зала.

Сегодня так вот подумаешь — и как только здоровья хватало? Считай, ведь сидел только на батоне с чаем. Утром им заправился и вперед…

— Ну, положим, теперь ты на батон с маслом уже заработал. Да и чемпионом, похоже, тоже стал по всем позициям — куришь не по-детски, да и спиртного можешь при случае потребить изрядное количество. Как-то расходится это все с образом идеального спортсмена…

— Спорт высокого уровня — это всегда стресс. Все видят только яркую упаковку, но не знают, сколько сжигается нервов на уровне подготовки и достижения результата. Когда после игры не можешь прийти в себя, тебя колотит, организм возбужден так, что засыпаешь только под утро.

Полгода тебе вообще не до спиртного, потому что на него нет времени. Разъезды, сборы, соревнования. Когда отпуск — да, отрываешься, так, как это делает в это время любой человек.

Но опять-таки, утром я все равно иду в зал и тренируюсь там до такой степени, что мою форму можно выжимать. Но на этих тренировках зрителей не бывает. Потому многие думают, что спортсмены легко живут, ведут гламурную жизнь и только и ходят по всяким увеселительным заведениям.

В мире есть тысячи амбициозных парней, каждый из которых хотел бы оказаться на моем месте — в одном из сильнейших клубов планеты, где вокруг сплошь звезды мирового гандбола. Я об этом всегда помню, и меня не надо заставлять что-то делать.

— Как относятся к спорту в частности и к жизни вообще в Словении и Испании? Нам почему-то кажется, что все у них протекает как-то веселее и быстрее, чем в Беларуси…

— Всегда говорят, что лучше там, где нас нет. Словенцы чем-то похожи на немцев, они много работают и стараются режимить. Но в характере есть и славянские черты — они довольно открытый народ.

Испанцы — пофигисты, рабочий день магазина где-то с 9 утра до часа дня. А потом все на три-четыре часа уходят на сиесту — дневной сон. И вообще они к жизни относятся довольно просто. Я так не умею, хотя и живу там уже третий год.

Приезжая в Беларусь, замечаю, что наш народ тоже перестраивается. Люди понимают: чтобы зарабатывать, надо много работать. Хотя к этому идет вся Европа. Ну, может, кроме испанцев.

— Для того, чтобы считать себя самодостаточной нацией, стране нужны герои. Ты себя таковым ощущаешь?

— Абсолютно нет. Герой для меня — это пожарный, который рискуя жизнью, залазит в горящий дом и спасает людей от гибели.

Меня не раз спрашивали об этом испанцы, да и словенцы тоже, мол, тебя, наверное, в Минске постоянно узнают на улице и просят автографы, да? Бывает, но это в любом случае не геройство и не популярность.

У нас тесные отношения с футбольным "Реалом" из Мадрида и я знаю, что такое настоящая популярность. Это полное сумасшествие, когда за тобой постоянно следят телекамеры и каждый день ты, того отнюдь не желая, можешь попасть на первые страницы газет.

— Кем из белорусов гордишься?

— Алексеем Игнашовым — нашим бойцом из К-1. Я с ним вместе учился, кстати. Мы с ним давно не виделись, но я слежу за его карьерой.

Уверен, в нашей стране много выдающихся личностей. Но о них почему-то сильно не говорят. Стесняются, что ли?

Герои нужны хотя бы потому, равняясь на них, растущее поколение будет ставить перед собой какие-то цели. Хотя каждый человек выбирает ориентиры сам.

Мне, например, очень хотелось чего-то добиться в детстве. Хорошо играть в гандбол, заработать деньги, поездить по миру.

В школе нам постоянно твердили: "Возможно, никто из вас потом не станет профессиональным спортсменом, потому налегайте на учебу". Слово "никто" подстегивало. Потому как я отдавал себе отчет, что не буду ни физиком-ядерщиком, ни кем-то еще. Свое будущее видел только в гандболе.

— Тебе хорошо ты — целеустремленный. Кажется, что это качество не присуще большинству белорусов на генетическом уровне. Мы все больше любим пожаловаться на жизнь и найти в ней виноватыми кого угодно, только не самих себя…

— Это в нас есть. Думаю, у белорусов слишком низкая самооценка. Взять сербов. Я бы сказал, что мы живем получше их. Они после перестройки пережили все — не только гиперинфляцию, но еще и войну. Но разговариваешь с представителем этой нации, и он прямо слюной брызжет: вот я, мол, серб — и это очень круто.

А где можно увидеть таких белорусов? Мы даже о любви к своей родине не привыкли говорить вслух.

— Мы много к чему не привыкли. Например, к тому, что спортсмен во время карьеры еще и усиленно продвигает какой-нибудь собственный бизнес…

— Это нормально, и при условии налаженного процесса не приносит вреда основной сфере деятельности. Я тоже пытаюсь делать бизнес с ценными бумагами, но длительное отсутствие в стране не позволяет заниматься этим делом так, как хотелось бы.

Хотя здесь очень много сфер приложения усилий. Даже беглым взглядом можно заметить, что в Минске не хватает кафе, где можно посидеть с друзьями. Мало небольших отелей…

А вообще по большому счету, не вижу большой разницы между Мадридом и Минском. Наша столица — это европейский город, который становится краше с каждым годом.

Другое дело, хочу, чтобы Беларусь стала ближе хотя бы для моих друзей. Получается, что после сезона все мы разлетаемся из Мадрида в разные точки Европы. Расстояния приблизительно равные, но мой билет до Минска почему-то стоит в три раза больше других.

Да о чем говорить, если до Кубы долететь и то дешевле, чем до нас. Для меня загадка, с чем это связано.

— Как считаешь, по своему потенциалу мы заслуживаем вступления в ЕС?

— Если честно, не вижу в этом сильной надобности. Ничего не имею против Румынии, но после ее вступления в Евросоюз на улицах испанских городов появилось очень много цыган с криминальными наклонностями. В моем городке значительно увеличилось не только число попрошаек, но и количество краж.

Мне становится обидно, когда друзьям — нормальным, интеллигентным, работящим, цивилизованным белорусам — делаешь приглашения, а они получают от ворот поворот в посольстве, где на них смотрят круглыми глазами. А румыны, которых, еще раз повторюсь, ничем не хочется обидеть, могут приехать в Испанию без всяких проблем. Я вот этого понять никак не могу…

— Так спросил бы у своего шефа — председателя нашей гандбольной федерации Владимира Коноплева, почему так происходит. Он-то наверняка эту проблему изучил в гораздо большем объеме…

— Я вообще-то больше общаюсь с ним по спортивным вопросам…

— Недавно он объявил на всю страну, что ты пообещал в 2009 облачиться в форму национальной сборной страны…

— Да, и сделаю для этого все от меня зависящее. Потому что давно уже живу с этой идеей, несмотря на то, что испанцы тоже не прочь увидеть меня в своих рядах. Просто они начали этот процесс немного раньше, чем белорусы. С этим и были связаны все возникшие препятствия, которые требовалось решить.

— А на что бы смогли рассчитывать белорусы, если бы, скажем, ты мог влиться в их ряды уже на стартующем через несколько дней чемпионате Европы?

— Прогнозы в гандболе — вещь неблагодарная. В принципе игра команды зависит в первую очередь от ее сыгранности и уровня подготовленности. Но иногда случаются сюрпризы, которые логически объяснить довольно сложно.

Например, на чемпионат мира в Тунис Словения поехала очень слабым составом. А там мы едва не добрались до медалей, проиграв матч за выход в полуфинал по существу в последние полторы секунды.

На Олимпиаду же нас провожали как фаворитов, потому что удалось собрать такую звездную компанию, с которой не грех был бы замахнуться и на золото. В итоге же оказались то ли на девятом, то ли на десятом месте. До сих пор точно не помню, потому лишь, что постарался побыстрее забыть этот афинский кошмар…

Что касается шансов белорусов, то попадание на Европе в "восьмерку" стало бы для наших чрезвычайно успешным результатом. Сейчас в Старом Свете много сильных сборных, соперничать с которыми молодой белорусской дружине довольно сложно.

Но главное, не сочти это за канцелярский ответ, что в развитии вида сегодня явственно просматривается положительная тенденция. И это позволяет надеяться на то, что наши победы еще впереди…

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)