Семья из Минска: «У нас в округе было несколько семей беженцев, но ни разу не слышали, чтобы про белорусов говорили плохое»

По данным независимых соцопросов, почти половина белорусов не поддерживает российскую агрессию. Но выступать против нее можно по-разному. Кто-то выходил и был задержан за антивоенные пикеты, кто-то, находясь за пределами Беларуси, помогает донатами или примкнул к волонтерским инициативам, кто-то ломает копья в соцсетях, доказывая, что народ не равно режим.

А кто-то делает непубличное, но очень важное дело — принимает украинские семьи, вынужденные бежать от войны. В том числе в Беларусь. «Салідарнасць» на условиях анонимности поговорила с молодой семьей, которая взяла под опеку украинку с двумя детьми.

У Юлии и Сергея (все имена героев изменены) есть родственники в Украине, но основной мотивацией для них было даже не это.

«Я в принципе против войны»

— Вообще, когда все началось, было очень тяжело и непонятно, что дальше, что будет с нами самими, что будет с людьми в Украине. Мы просто хотели хоть как-то помочь. Когда первая паника прошла, обсуждали между собой, какой вклад можем сделать, чтобы не просто сидеть и переживать, дергаться, а что-то сделать реально, — говорит Юлия. — Поняли, что можем, во-первых, освободить одну комнату, если людям будет негде жить, можем помочь вещами, еще чем-то.

— А если туда, в Украину, поедешь помогать, то вряд ли, когда вернешься в Беларусь, останешься свободным человеком, — констатирует печальную белорусскую действительность Сергей.

С родными в Украине ребята все время на связи. У тех все хорошо, насколько эта характеристика уместна во время войны — поскольку живут в деревне, далеко от больших городов и ключевой инфраструктуры, то их населенный пункт не бомбят, а денежные проблемы и отсутствие работы удается как-то компенсировать, выращивая подсобную продукцию на огороде.

Но беспокойством за своих участие Юлии и Сергея не ограничивается. Еще весной, когда появилась интерактивная карта, где белорусы оставляли свои координаты и сообщали, сколько беженцев и на какой срок готовы приютить, молодая семья тоже поставила свой «маячок».

Отозвались несколько семей, но кому-то не удалось выехать, у кого-то возникли другие проблемы — в общем, не складывалось. А через несколько месяцев на Юлию вышла девушка-волонтер и написала, что есть необходимость в жилье для украинки Алены с двумя детьми.

— Я спросила у мужа, как он думает — но, в общем, мы как-то сразу знали, что мы согласимся, — улыбается Юлия.

— Очень хочется помочь чем-то, что в твоих силах, — соглашается Сергей. — Многие говорят: мол, хочешь помочь — езжай туда, вступай в белорусский батальон. Но я в большей степени пацифист. И мне в принципе не важно, где война — Украина, Ирак или другая страна, — я в принципе против войны. Так что уговаривать меня не пришлось.

«В какой-то момент наша подопечная уже была готова сдаться и ехать назад»

Первоочередная проблема для людей, бегущих от войны — безопасность. А что потом, когда ты уже вроде бы на территории, где не стреляют, но нет никакой ясности с легализацией, жильем, медпомощью, устройством на работу, оформлением детей в сад, школу, и т.д.?

С некоторыми запросами помогает белорусское подразделение Красного креста, семьи с детьми поддерживает ЮНИСЕФ (есть даже памятка о том, за какой помощью и в какие структуры обращаться).

Но львиную долю вопросов, от совершенно рядовых до специфических (например, нужен ингалятор, конкретная бытовая техника или редкие лекарства) — берут на себя волонтеры. Только в минском чате их больше 1000 человек.

— Очень многие сталкиваются с тем, что не могут сделать регистрацию — и теряются, — вздыхает Юлия. — Мы тоже не могли зарегистрировать никого у себя в квартире, поскольку и сами арендуем ее у друзей. А без этого нельзя ни устроиться на работу, никак дальше оформить документы.

При этом многих беженцев нет достаточной суммы денег, чтобы снять квартиру и там зарегистрироваться, а устроиться на работу без временной регистрации нельзя — в общем, такой заколдованный круг.

— Мы перебрали порядка сотни человек, у которых есть квартиры, — добавляет Сергей, — и кто мог бы что-то сделать. И только один решился помочь. При этом время уже поджимало, очень долго никого не удавалось найти — в какой-то момент наша подопечная, Алена, уже была готова сдаться и ехать назад в Украину: говорит, все-таки мой город пока не бомбят, там родители, какое-то жилье, огород…

Семья, уже прошедшая этот этап, рассказывает «Салiдарнасцi»: многие белорусы боятся регистрировать у себя в доме или квартире беженцев, особенно с детьми, полагая, что это накладывает некие обязательства и потом нельзя будет «выписать» их.

На самом деле — нет. Временная регистрация не равно прописка, и она не обязывает хозяина метров делить территорию. Через некоторое время она заканчивается, и автоматически, сама по себе, не продлевается — нужно всякий раз заключать новый договор либо его окончательно расторгнуть.

— Пришлось ли вам столкнуться с чувством вины, с упреками в адрес белорусов, мол, с вашей территории летят ракеты в Украину?

— Я не сталкивался с такими обвинениями и непониманием, — говорит Сергей. — В принципе, люди, которые сюда едут, по моим наблюдениям, адекватно оценивают ситуацию. У нас в округе было несколько семей беженцев, но ни разу мы не слышали, чтобы про белорусов говорили что-то плохое. Людям важно было куда-то добежать в безопасность, и не в Россию, где к беженцам, мягко говоря, скотское отношение.

В Беларуси государство хотя бы их не гнобит, и есть хоть какие-то минимальные условия, чтобы зарегистрироваться, устроиться на работу и постараться выйти к нормальной жизни.

— У нас вообще очень благодарная подопечная, для нее важна любая помощь и поддержка, — добавляет Юлия. — Другие семьи и волонтеры, с которыми мы общаемся, тоже очень благодарны, что есть возможность, легализовавшись, получать доступное медобслуживание, соцподдержку, устроить детей в садики и школы.

Хотя все равно, добавляет белоруска, работу найти очень сложно, не имея на руках регистрации, а она делается немалое время. Например, подопечная семьи, Алена, забрала свои документы только спустя четыре месяца. Зато ей удалось найти работу по рекомендациям, благодаря «сарафанному радио».

«Бывает, люди все время кочуют с квартиры на квартиру»

— Если кто-то из белорусов хочет помочь, но не имеет возможности, например, посодействовать с жильем — что можно сделать? Есть ли какой-то топ запросов, чего беженцам из Украины чаще всего не хватает?

— У каждой семьи свои потребности. Продукты, одежду — эти потребности в основном закрывают волонтеры, причем очень быстро под конкретный запрос — рост, возраст, размер, — находят необходимое.

Много вопросов с документами, с бюрократией, привычной для нас, но абсолютно непонятной для тех, кто сталкивается с этим впервые: мы с Аленой ходили по всем маршрутам, показывали и подсказывали, например, что такое расчетно-справочный центр, как работает у нас ЖЭС, и так далее.

Еще, мне кажется, очень не хватает общения. Потому что базовые, бытовые вопросы — один момент, но есть ведь и проблемы с душевным состоянием — человек все вынужден был бросить в один момент, все, что наживал годами, родных и друзей, налаженные связи и знакомства.

В этом смысле очень хорошо, что мы с Аленой в этот сложный период адаптации много общались, показывали город, гуляли вместе, просто говорили.

Дети, по крайней мере, внешне, вливаются в новые условия быстрее и легче. Но иногда проскакивают моменты, замечает Юлия, когда становится понятно, насколько и им тяжело и страшно.

— Видно, что они волнуются за всех, кто остался в Украине — папы, дедушки-бабушки, друзья, — говорит она. — Даже маленькие, казалось бы, по возрасту не особо понимающие, что происходит — заметно, как они переживают. Вроде бы ребенок играет, рисует, веселится — но иногда начинаются «психи», капризы без видимой причины. А копнешь, станешь расспрашивать — оказывается, вспомнил о папе, или о бабушке, о том, что не смогли привезти с собой кошечек-собачек, даже игрушки...

Если вы в Беларуси и тоже хотели бы помочь, но не знаете, с чего начать — Сергей советует оценить свои силы и возможности, а потом действовать. Можете подкинуть продуктами — скажите об этом в волонтерском чате, не знаете, куда деть хорошую, добротную одежду — предложите, вдруг кому-то не хватает именно ее.

— Самое сложное, конечно, с жильем — волонтеры признаются, что очень тяжело найти человека, который готов поселить у себя беженцев на долгий срок. Бывает, люди проводят там пару дней, там пару дней, фактически, сидят на чемоданах, все время кочуя с квартиры на квартиру.

Если вы могли бы помочь с этим, но сомневаетесь, можно поспрашивать тех, кто предоставлял свое жилье, и понять, решитесь вы на такой шаг или нет. Если нет, то можно купить продукты, игрушки детям, оказать какую-то финансовую помощь — кураторы-волонтеры всегда подскажут, в чем есть необходимость.

— И я все-таки добавлю про эмоциональную поддержку, — улыбается Юлия, — потому что волонтеры большие молодцы, они могут найти практически все, что нужно для обустройства и быта, каких-то спонсоров. Но общения, человеческого участия во многом не хватает.

Волонтеры не могут эмоционально вовлекаться в каждую семью — они честно стараются, приходят в гости, узнают, как дела, но чисто физически не хватает времени, плюс свои семьи, работа, усталость. Поэтому было бы очень хорошо тем, кто хочет помочь, но не знает, как — взять такое шефство над конкретной семьей.

Может быть, им хочется куда-то сходить погулять, а вы составите компанию? Или важно завести новых друзей, и вы могли бы ими стать?