Самара — круче Мюнхена

Прошедший саммит продемонстрировал, насколько сильно увеличилась пропасть между Россией и ЕС за полгода, которые минули с предыдущей встречи в верхах. Конечно, говорить о том, что кризис принял необратимые последствия, было бы неправильно — Россию и Евросоюз слишком много связывает в торгово-экономическом плане, чтобы они могли позволить себе разругаться в пух и прах. Однако то, что по ряду проблем существует полное непонимание, — это факт.

Европа не приемлет тот смысл, который вкладывает в понятие “демократия” российская власть. А России очень сложно понять европейскую солидарность, пределов которой, похоже, нет.

Пресс-конференция по итогам саммита была, безусловно, одной из самых неприятных для Владимира Путина за все время его президентства. Мероприятие, по сути, стало словесным побоищем между ВВП и западной прессой. Белый от ярости, иногда не просто повышающий голос, а громко кричащий президент — это было, пожалуй, покруче, чем в Мюнхене.

В Германии глава государства читал заранее заготовленную речь. А здесь была во многом спонтанная реакция человека на неприятные вопросы. В центре внимания были три темы: соблюдение прав и свобод в России, события в Эстонии и польское вето на начало переговоров по новому соглашению о партнерстве между Россией и ЕС.

Когда речь заходила о Польше и Эстонии, канцлер ФРГ Ангела Меркель и глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу высказывались по принципу “своих не сдаем”. “Проблема Польши — это общеевропейская проблема. Как и проблема Эстонии, Литвы. ЕС опирается на принципы солидарности”, — заявил Баррозу. “Дело не в том, что Польша не занимается своим внутренним делом. Это общеевропейский вопрос, которым будет заниматься Европейский союз”, — вторила ему Меркель. Полная солидарность — что тут говорить.

… Круг друзей России стал похож на ноль.