Рудковский: «Соучастие в «победоносной» войне должно было убить двух зайцев»

Вероятное ослабление Кремля ничего хорошего Александру Лукашенко не сулит. Мосты в отношениях с Западом уже сожжены, предательство в отношении Украины уже зачтено, а негативный рейтинг внутри страны на фоне соучастия в агрессии будет лишь расти.

Подправить легитимность не удалось

В начале февраля, за три недели до вторжения России в Украину, Лукашенко дал интервью российскому пропагандисту Владимиру Соловьеву. По поводу возможной войны с Украиной белорусский правитель уверенно заявил: «…война продлится максимум три-четыре дня! Там некому будет против нас воевать».

Сказанное публично в пропагандистском шоу, тем более в диалоге с антипатичным собеседником (взаимная неприязнь между Лукашенко и Соловьевым насчитывает много лет), вовсе не обязательно отражает внутренние убеждения, но в этом случае вряд ли имело место кардинальное расхождение. После Майдана 2013-2014 годов Украина для Лукашенко стала ассоциироваться с хаосом и анархией.

Такое впечатление усилилось после избрания президентом «комика» Владимира Зеленского. «Безголовый», к которому следует относиться «как к ребенку» и у которого вообще «крыша поехала» — эти высказывания Лукашенко о президенте Украины хорошо показывают его восприятие общественно-политических трендов в соседней стране. Мол, недисциплинированное общество с «безголовым» президентом-комиком в качестве главнокомандующего — какие тут могут быть шансы в столкновении с военным могуществом России?

Спустя два месяца Лукашенко, несмотря на сильную зависимость от Кремля и присутствие в Минске опытного смотрящего (посла РФ Бориса Грызлова), начал осторожно, но отчетливо дистанцироваться от «специальной военной операции».

7 апреля на заседании Совета безопасности не было уже никакого «мы» по отношению к Кремлю; вместо этого появилось гневное возражение против того, чтобы белорусский режим воспринимали как «пособника агрессора».

Украинская армия во главе с «безголовым» «президентом-комиком» заставила российских агрессоров позорно отступить и переформулировать свои цели. Независимо от того, каким будет исход «второй фазы спецоперации» (теперь ставится задача полностью захватить Донецкую и Луганскую области), Россия выйдет из этой войны существенно ослабленной.

У Владимира Путина все еще высокая поддержка внутри российского общества, а вот с внутренней поддержкой Лукашенко — серьезные проблемы. На совещании по вопросу обеспечения законности и правопорядка 19 апреля у Лукашенко вырвалась фраза про «три четверти»: «Вы что, забыли, что в 2020 году было? Или здесь три четверти людей сидит, которые рады тому, что произошло в 2020 году, и хотят повторения пройденного?»

Вероятно, это было непроизвольное воспроизведение закрытых обсуждений, на которых высказывалось предположение, что число нелояльных может достигать 75%.

Соучастие в «победоносной» войне должно было убить двух зайцев: отдать «должок» Кремлю за поддержку в 2020 году и восстановить легитимность внутри страны. В итоге проблема с легитимностью только усугубилась, а воспринял ли Путин ту форму поддержки, которую оказал Лукашенко, как возврат долга — это вопрос открытый.

Приходится подстегивать чиновников, с кадрами все хуже

Оценивая внутреннюю ситуацию, белорусский правитель, судя по всему, видит целый букет проблем.

Во-первых, это демотивированность чиновников. «Нет ли самоуспокоенности в правительстве, других органах власти? <...> Вот Караник (Владимир Караник, руководитель Гродненской области) тиной зарастет, что будем делать?» — говорил Лукашенко на том же совещании. Проблема актуальна и для системы образования: «…Приходят в школу, как к станку: пришел, урок дал и ушел».

Во-вторых, это застой в решении классических задач в области общественной безопасности. После того как правоохранительные органы и МЧС были «перепрофилированы» в структуры по борьбе с инакомыслием, в стране выросла преступность, больше стало смертей при пожарах, поднял голову наркобизнес. Это печальное, но вполне закономерное следствие сталинизации политической системы.

После событий 2020 года происходил массовый кадровый отток из силовых структур: многие уходили сами, некоторых увольняли из-за «неблагонадежности», а тех, кто слишком открыто симпатизировал протестам, посадили в тюрьму. Вследствие такого «самоочищения» в структурах остались преимущественно лоялисты-оппортунисты, которые научились продвигаться по карьерной лестнице не за счет профессионализма, а благодаря умению угождать начальству.

Дефицит сотрудников, низкий профессиональный уровень оставшихся, загруженность «политическими» делами — все это не могло не сказаться на ситуации с правопорядком и безопасностью в стране. На том же совещании по безопасности и правопорядку Лукашенко дал понять, что ситуация в этой области серьезная, и потребовал результативной работы. Но как исправить положение в условиях кадрового дефицита и оттока профессионалов — этот опасный вопрос по-прежнему табуирован.

С накоплением проблем в сфере общественной безопасности руководство режима, вероятно, могло бы как-то смириться, если бы видело блестящие результаты в сфере борьбы с протестными настроениями. Но и здесь, с точки зрения Лукашенко, дела плохи. Он, а также находящийся у него в фаворе генпрокурор Андрей Швед особенно жестко раскритиковали работу силовиков за самоуспокоенность по части борьбы с «экстремизмом».

«Совершаются преступления экстремистской направленности, в том числе теракты на железной дороге», «совершаются преступления экстремистской направленности в интернет-пространстве» — перечислял проблемы с явно политическими корнями белорусский правитель.

«До настоящего времени не установлены все виновные в причинении телесных повреждений сотрудникам милиции, диверсиях на объектах транспорта, поджогах зданий и других дерзких преступлениях», — сурово констатировал генпрокурор.

Именно в этом контексте у Лукашенко вырвалась фраза про «три четверти» вероятных симпатиков протестов 2020 года.

Протестные настроения никуда не делись

В то время как автократы в Казахстане, Азербайджане и Узбекистане нашли какую-то форму социального контракта внутри страны и балансирования на международной арене, белорусский правитель стал заложником ситуации. Во внутренней политике он полностью зависит от системы репрессий, во внешней — от милости и немилости Кремля.

Вероятная перспектива ослабления России из-за санкций, изоляции и военных неудач могла бы стать блестящим подарком для Лукашенко, не будь он настолько связан с Путиным из-за фактического соучастия в войне.

В этой же ситуации ослабление Кремля ничего хорошего Лукашенко не сулит. Мосты в отношениях с Западом уже сожжены, вероломное предательство в отношении Украины уже свершилось, а негативный рейтинг внутри страны, который и до войны превышал 50%, на фоне соучастия в агрессии будет лишь расти.

Лукашенко чувствует, что протестные настроения никуда не делись и что «повторение 2020 года» весьма вероятно.

А вот получится ли повторить подавление таких протестов — судя по пафосу совещания 19 апреля, ни у Лукашенко, ни у его окружения такой уверенности нет.