Рудковский: Москва может сдать Лукашенко Украине и Западу в обмен на уступки

— Выступление Лукашенко на заседании Совбеза традиционно было полно противоречий. И все же прослеживается определенная линия. Это и обида за «необоснованное объявление пособником агрессора», и слова о том, что «это не наша война», и призывы немедленно сесть за стол переговоров.

А ведь еще недавно были обещания «за 3-4 дня разобраться с Украиной», «вернуть ее в лоно славянства». В чем может быть причина такой радикальной смены настроений и риторики?

— Да, буквально два месяца назад, 5 февраля, в интервью Соловьеву Лукашенко заявил: «Война продлится максимум три-четыре дня! Воевать против нас будет некому» (...) И как только чуть-чуть запахло, Володя Зеленский сразу трухнул!..» Мол, даже увидев обычную военную подготовку, «Зеленский трухнул» (в прошедшем времени — якобы это предначертано).

В итоге — война не только не закончилась через три или четыре дня, но свой первый этап Украина выиграла. Зеленский не только не «струхнул», но стал иконой мужества, стойкости и преданности своему народу во всем мире.

— Обращает на себя внимание заявление правителя о санкциях. Это прозвучало как оправдание для чиновников. Мол, они были бы введены в любом случае, что бы мы ни сделали. Это уже становится традицией: объясняться перед министрами?

— Нет, здесь не было попытки объясняться. Лукашенко просто задает «правильную интерпретацию», которую министры и идеологи должны принять и озвучивать в дальнейшем для остальных. Это обычная практика в авторитарных режимах.

Другое дело — почему была зададена именно такая интерпретационная установка. В головах чиновников вырисовывается такая причинно-следственная цепочка: новые санкции (новая головная боль для нас!) > соучастие в войне > решение Лукашенко.

Чтобы разорвать эту цепочку, он навязывает чиновникам именно такую интерпретацию. Мол, санкции ввели бы и так, и так. 

— Что говорят слова Лукашенко о том, «что за спиной у нас не должно быть сепаратных договоренностей»? Действительно ли существует такая угроза? Уже раздаются голоса, что Беларусь могут отдать Москве в обмен на прекращение огня. Насколько велика вероятность такого сценария?

— «...отдать Москве в обмен на прекращение огня», либо наоборот: Москва может сдать Лукашенко Украине и Западу в обмен на определенные бонусы для себя.

Беларусь сейчас и так тотально зачищена от «западных» элементов и полностью подконтрольна Кремлю, поэтому здесь возникает вопрос: в каком смысле Запад мог бы «отдать» Беларусь? В плане аннексии — нет, Запад на это в любом случае не пойдет, хотя бы потому, что будет бояться нового очага военного конфликта.

В плане обещания, что «никогда в будущем» не будет препятствовать российскому влиянию на Беларусь? Для России это звучало бы слишком размыто и вряд ли имело бы хоть какую-то ценность.

Кроме того, Кремль разжег в российском обществе ожидание успеха именно по украинскому вопросу, а не белорусскому.

Потому мне более вероятным кажется другой сценарий: Москва может попробовать выторговать у Запада какую-то уступку по украинскому направлению в обмен на ослабление поддержки Лукашенко.

Но если вернуться к опасениям белорусского правителя (а они совсем не обязательно должны отражать реальные процессы, субъективные страхи и представления тут более существенны), то его опасения, скорее всего, заключаются в следующем: после заключения мирного соглашения он останется наедине с Украиной, Западом и протестно настроенным собственным обществом.

То есть, допустим, что во время переговоров никто вообще не будет торговаться Беларусью и вспоминать ее будут только в географическом ключе. Даже этого для Лукашенко недостаточно. Ему необходимо, чтобы в рамках этих переговоров были даны определенные гарантии его режиму, что по результатам войны, какими бы они ни были, никто не начнет его активно свергать, таскать по Гаагам или давить невыносимыми санкциями.

Эти опасения небеспочвенны. Ведь и Россия будет ослаблена, и Украина будет мотивирована «рассчитаться» с ним в разы больше, и протестные настроения могут подскочить из-за втягивания Беларуси в войну.