Редактор «Известий» рассказал об эпизоде, вырезанном из официальной стенограммы встречи с Лукашенко

Летом 2009 года Владимир Мамонтов, тогдашний главный редактор российской газеты «Известия», в компании коллег общался с главой Беларуси.

По итогам той беседы в «Известиях» появился большой текст, состоящий в основном из цитат Лукашенко. Но только сейчас Мамонтов рассказал об эпизоде, который был вырезан из официальной стенограммы беседы руководителя Беларуси с российскими журналистами.

«Лукашенко стал рассказывать о мотивах, руководствуясь которыми он пошел на выборы:

– Я размышлял – а может, не стоит? Может, отдохнуть? Отдалиться? Власть ведь только с виду сладкая, а на деле изводит, иссушает человека. И тут показывают мне подлинное письмо от женщины, прикованной к постели.

Лукашенко помолчал, словно вспоминая точные слова письма. Мы внимали.

– Пришлите, говорит она, мне каталку. А нет, так я на руках поползу и опущу свой бюллетень за Лукашенко. Инвалид она. Не ходит. И готова хоть ползком – но голосовать. За меня! За того, кому она доверяет! В ком видит надежду для себя и своей страны! Для детишек своих. Скажите... скажите, – и голос его поплыл, – могу ли я, могу ли... обмануть ее?

В зале установилась горловая, истовая тишина, как в театре, когда в «Без вины виноватых» Кручинина говорит: «Да, он тянул свои ручонки и говорил – мама, мама!» И после паузы – Гриша: «Я здесь». Кручинина, словно выпуская сердце из проржавевшей клетки: «Да это он... Гриша, мой Гриша!» Понимаешь, что это чудовищная мелодрама, но ведь это мать, сын, собственный опыт включается, подлинность прошибает пыльные кулисы насквозь...

Тот, кто говорит о выборах с надрывной горечью сиротства, – выдает себя. С потрохами. Так мне кажется. Но, может, я просто очерствел, работая российским журналистом.

А он, работая белорусским президентом, нет.

Александр Григорьевич сидел молча, не шевелясь. По щекам его медленно скатывались две хрустальные слезы. Это снимали операторы – встреча была под камеры. На это смотрели чиновники его администрации. Лукашенко потянулся к карману. Достал сложенный в восьмую долю белоснежный платок. Промокнул слезы. Спрятал платок в карман.

– Власть... При чем тут власть? – опустошенно сказал он. – Народ мне доверяет – вот что».

Казалось бы, что крамольного в этом эпизоде? Почему его изъяли из официальной стенограммы? По той же причине, по которой сейчас об этой истории вспомнил теперь уже бывший главред «Известий»: это мегафальшь! Мегафальшь, которая является одной из основ нынешнего белорусского режима…

Лукашенко, безусловно, неплохой актер. Но в данном случае он «заигрался». Это почувствовали даже в его собственной администрации, и потому аккуратно изъяли данный эпизод из общедоступной версии разговора.

«Возмущенные письма, душещипательные сцены, популистские игры – все это возможно в политике, – пишет Мамонтов. – Но должно же это лукаблудие хоть как-то коррелировать с цифрами многомиллиардных российских дотаций, которые позволяют Лукашенко находиться у власти, столь для него малозначительной, поддерживать в Беларуси не только чистоту, но и социализм привычного и даже улучшенного, усовершенствованного советского толка».

А вот тут ошибка – не должно. Россия сама вырастила это «дитятко» на свою голову, много лет потворствала всем его проказам и теперь получает по заслугам.