«Рецепт низкобюджетной диктатуры? Начните с того, что считайте голоса на выборах»

Накануне министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей провел телефонный разговор с иранским коллегой. Белорусская сторона не стала озвучивать этот факт, а вот официальный Тегеран сообщил.

«Филин» поговорил с востоковедом, сотрудником Свободного университета Берлина Сергеем Богданом о звонке и современном Иране.

– Я не склонен преувеличивать значимость данного разговора. В нем надо видеть жест, а не какую-то сущность. Чтобы из такого сотрудничества выходили проекты (экономические, политические, культурные), для этого нужен более высокий уровень экспертной, аналитической проработки страны и региона. У Минска такого уровня просто нет.

Когда Лукашенко говорил, мол, давайте пойдем туда, где нас не ждут, – надо не забывать, что работать в развивающихся странах, даже несмотря на политическую поддержку руководства, намного сложнее, чем в более развитых.

И таких примеров, когда проекты белорусских властей заканчивались ничем, десятки.

Средним белорусским фирмам работать на Западе проще – хотя бы исходя из того, что все понятнее, структурно выстроено, ясная нормативная база.

С Ираном, как и многими другими странами, проблема для Беларуси одна — нужна многолетняя проработка направления. Тут должны сотрудничать и коммерческие структуры, и аналитические центры, и дипломатия. В Беларуси этого нет.

Сергей Богдан. Архивное фото

Вопрос даже не в деньгах – в подходах. И вопрос не в либеральных реформах, которые могли бы повысить эффективность режима. Но белорусская власть совсем не институализирована: даже сторонникам Лукашенко не позволяется автономная деятельность, чтобы чего не вышло.

Из-за отсутствия такой институализации и слабой интегрированности разных структур режим не может проводить эффективную политику в странах «третьего мира». 

Меня впечатлило, что только около десятка таких стран осмелились поздравить Лукашенко с тем, что он называл выборами. И это говорит об уровне политических отношений с подобными странами.

Богдан считает, что разговор Минска и Тегерана мог проходить по нескольким направлениям.

– Данный звонок я бы оценивал, как жест в игре с беженцами. Иранцев, действительно, не очень много среди мигрантов, но главное же нагнать страха на некоторые страны Запада. Мол, посмотрите, у нас отношения улучшаются, вы подумайте, что будет дальше с мигрантами.

Второй компонент — Россия делает шаги в плане тактического сближения с Ираном. Такие связи были раньше, но от них отошли, когда это стало опасно в политическом плане и когда со стороны арабских стран стали поступать предложения отойти.

Уже два десятилетия собеседник «Филина» следит за политическим развитием Ирана. Он отмечает, что белорусской стороне можно было бы многое почерпнуть у Тегерана.

– Последние пару лет мне приходилось встречаться с высокопоставленными чиновниками некоторых постсоветских стран, которые у меня спрашивали рецепт низкобюджетной диктатуры на пример Ирана. Что для этого нужно делать?

Я на это обычно разочаровывал людей, отвечая так: «Начните проводить выборы и считать голоса». В Иране, безусловно, считают голоса.

Когда Махмуд Ахмадинежад попытался это изменить, то столкнулся с большим сопротивлением. Тогда он как-то удержался во власти, но сейчас превратился в токсичную личность. Ему этого не простили.

В Иране есть процедура проверки кандидатов, которая отсеивает часть. Естественно, все проходит в рамках Конституции, в которой закреплены принципы политического ислама. Такие нормы не воспринимаются Западом. Но даже с таким отсеиванием альтернатива всегда остается.

Почти всегда были альтернативные варианты, которые сильно отличались между собой. Ты можешь выбирать, пусть и не между добром и злом, но между злом, большим злом и меньшим злом.

Очень часто бывает, что кандидаты, которых поддерживает верховная власть в лице аятоллы Али Хаменеи, не побеждали на выборах. Так было в 1997 году, когда победил Мохаммад Хотами, так было во время первого срока Ахмадинежада. Выборы там есть – безусловно, не такие, как в США, но голоса считают.

Если парламент принимает какое-то постановление, то обойти его невозможно никак, даже при помощи аятоллы. Был пример, когда попытались тихо дать россиянам военную базу в Иране. Как только общественность об этом узнала, то это превратилось в большой скандал. И сразу же все свернули.

И такого много. Не сравнить с белорусским парламентом.

В Иране есть разные политические силы. И я отмечу, что зачищать кого-то под ноль не позволяется. Бывают разные эксцессы, но тотальной зачистки быть не может.

В отличии от большинства постсоветских стран, в Иране действительно люди на выборах голосуют за разные варианты развития страны, и это потом реализуется.

На государственном телевидении есть критические материалы про исполнительную власть. Даже в прорежимных СМИ есть разные позиции по поводу развития страны.