Растаев: Эту страну надо лечить

Журналист и поэт специально для «Салiдарнасцi» – о недуге государственного масштаба.

Кадр из фильма «Пролетая над гнездом кукушки»

В юности я увлекался психиатрией и даже хотел поступать в мединститут. Уж и не помню, что стало причиной такого увлечения: может, на меня произвел впечатление культовый по тем временам фильм «Пролетая над гнездом кукушки», а может, городские сумасшедшие, за которыми мне всегда было интересно наблюдать, и которых в моем городе было тогда не меряно (да и сейчас хватает).

Как бы там ни было, пока мои сверстники листали «Технику молодежи» и гоняли мяч, я штудировал Ясперса и Снежневского.

А еще у меня был друг, который работал врачом в Новинках, и, видя мой интерес к этой дисциплине, всячески поощрял его: рассказывал занятные случаи из практики, обсуждал со мной современные психиатрические тенденции и даже водил на экскурсию в свое отделение – показывал, как проявляют себя те или иные симптомы «в полевых условиях».

Этим он, может, и нарушал больничный распорядок, но зато я приобрел ценный жизненный опыт и теперь, даже не будучи специалистом, легко отличаю невротика от психопата, а психопата от шизофреника.

Кстати, о шизофрении. О ней мы с другом говорили чаще всего, она интересовала меня особо. Во-первых, потому, что ею страдали многие известные личности – философы, художники, поэты, ученые. А во-вторых, из-за ореола загадочности, связанного с ней. Ведь до сих пор не известно точно, ни что ее вызывает, ни как ее излечить.

Хотя со времен Блейлера, придумавшего этот термин, дифференциальная диагностика сильно шагнула вперед, и психиатры сегодня чаще используют понятие «расстройства шизотипического спектра», происхождение этих расстройств так и остается загадкой. Как остается неизменным и центральный симптом, по которому их диагностируют – расщепление психики.

Сразу поясню: расщепление психики – это не тот случай, когда человек вчера был Петром Петровичем, а сегодня он Алиса Васильевна, как в известном триллере «Сплит». Когда в одном теле живет несколько «Я» – это синдром множественной личности. Расщепление же – это когда человеческое «Я» теряет свою цельность. То есть, в душе у человека могут одновременно протекать несколько взаимоисключающих процессов.

Ну, скажем, больной скорбит об умершей жене, пытается свести счеты с жизнью, его уже вынимали из петли – и в то же время он не на шутку беспокоится о прыщике на носу, достает врачей вопросами, не меланома ли.

Или другой пример: мать любит своего маленького сына, души в нем не чает, но однажды решает утопить его в ванной – чтобы «уберечь от возможных страданий в будущем». При этом больные не замечают никаких противоречий между своими мыслями, чувствами и действиями – у шизофреников они протекают не в связке, как у здоровых людей, а как бы в разных плоскостях.

Если представить наше государство в образе человека, то, внимательно выслушав его и осмотрев, любой психиатр с грустью вздохнет: это шизофрения, батенька.

Оно любит называть себя «государством для народа» – но при этом народ в нем затюканный и бесправный. Оно требует привлекать в страну инвестиции – но при этом издает законы, на корню режущие инвестиционную привлекательность. Оно талдычит о готовности защищать независимость любыми способами – а хотя бы и раздачей семи миллионов пулеметов – но при этом настежь распахивает двери перед потенциальным агрессором и его убойной пропагандой.

И таких примеров – уйма. А уж нынешний крестоповал в Куропатах – это вообще весеннее обострение во всей красе.

Корчевать кресты во время Великого поста, возюкать их бульдозерами по земле, под тем предлогом, что у нас, мол, перед Пасхой есть традиция наводить порядок – это классическое шизофреническое расщепление. Да блин, не все шизофреники до такой степени расщепляются! Разве что на последних стадиях, когда когнитивная сфера вообще уже в труху.

И если 4 апреля еще были какие-то сомнения, то после рецидива 13 апреля сомнений не осталось: да, наше государство тяжело больно. Опасно больно. 

Кто-то может сказать, да ладно, при чем здесь государство – все решает один человек, а остальные лишь исполняют приказы. Но ведь не просто исполняют, а еще и поддакивают: мол, да, все верно, полностью поддерживаем, перед Пасхой надо наводить порядок, а потому – кресты долой.

Все эти железобетонные чиновники и словоблудные депутаты, эти провластные колумнисты и профсоюзные бодрячки с их субботником – и вся королевская конница, и вся королевская рать – ведь никто из них даже не осознал шизофренической абсурдности момента, когда под предлогом благоустройства перед Пасхой втаптывают в грязь христианский крест, главный символ этой самой Пасхи!

Вот уж действительно, врозь вы симптомы, а вместе – диагноз.

Мой друг-доктор, посвящавший меня в тайны психиатрии, в конце 80-х эмигрировал за бугор. Перед отъездом он сказал мне замечательные слова: «Лечить людей в этой стране – пустая трата времени: сперва надо вылечить саму страну».

Речь тогда шла об СССР, но разве не липнут эти слова и к сегодняшней Беларуси, которая взяла из совдеповского диагноза «все самое лучшее»?

Люди, страдающие шизофренией, осмысливая и боря свой недуг, могут подарить миру немало хорошего – благодаря необычному мышлению они часто произносят новые слова в искусстве, рождают новые теории в науке, раздвигают горизонты философии. Но когда шизофренией страдает государство, ничего хорошего от него не жди. Ибо ничего осмысливать и бороть в себе оно не намерено. Наоборот, свой недуг оно пестует и лелеет, и тот года от года становится все глубже.

В жизни человека шизофрения, пущенная на самотек, может кончиться полным распадом личности. Чем кончится шизофрения в жизни нашего государства, можно только гадать. И гадание это подчас повергает в ужас и безнадегу.