Растаев: Чем популизм Зеленского отличается от популизма Лукашенко

Популизм в политике считается делом сомнительным. Когда о каком-нибудь деятеле говорят «популист», имеется в виду, что он человек поверхностный, несерьёзный, заигрывающий с избирателем и раздающий необоснованные обещания. Зачастую так оно и есть.

Однако правда и то, что в наше время, сплошь пронизанное масс-медиа и соцсетями, уже не может быть политиков, которые в той или иной мере не склонялись бы к популизму. Их и раньше-то было немного, а сегодня не быть популистом, значит, не иметь популярности у избирателя.

Другое дело, что качество популизма у разных деятелей может разниться.

Народ ведь не однородная масса и не болванчик с одной извилиной – у него есть как тёмные, регрессивные стороны, так и прогрессивные, светлые. И от того, к какой из этих сторон апеллирует политик-популист, зависит многое. Как в жизни всего государства, так и в судьбах отдельных людей, это государство населяющих.

Нового президента Украины всю дорогу называют популистом, и это, в общем-то, справедливо. Его предвыборная кампания была построена на популизме чистейшей воды – чего стоит коллективное составление избирательной программы в фейсбуке. Да и сегодня недели не проходит без того, чтобы из Киева не прилетала весточка об очередной популистской фишке.

Зеленский рекомендует чиновникам не вешать его портреты в кабинетах, а вешать вместо них портреты детей. Зеленский открывает ворота президентской резиденции для всех желающих. Зеленский в джинсовке и кроссах отплясывает на сцене «Лиги смеха». Зеленский отменяет школьную форму. И, наконец, хит этой недели – Зеленский приглашает Путина в Минск поговорить в компании Трампа и K° о том, «чей Крым, и кого там нет на Донбассе».

Романтики аплодируют: «Молодец!», скептики морщат носы: «Клоун». Не знаю, как вам, а мне ближе романтики. В затхлом мороке белорусского безвременья каждая из таких фишек – как глоток свежего воздуха. Да, это популизм – но как разительно отличается он от дремучего, увязшего в махровом совке популизма!

Это свежо, это современно, это в тренде. Это куда более актуально и адекватно, чем все эти нагоняи в коровниках и сенокосы с Депардье, хоккейные катания и катания на комбайнах, Всебелорусские собрания и ежегодные парады с покорёженным асфальтом.

Народ, как уже было сказано, не однородная масса, и то, что любо одной его половине, может быть совсем не любо другой, так что политик-популист вынужден выбирать, к какой из этих половин ему апеллировать. И этот выбор говорит о том, какое будущее желает он для своей страны.

И Зеленский, и Лукашенко – популисты. Но Зеленский своим популизмом взывает к тем, кто устремлён в завтрашний день, а Лукашенко пестует тех, кто загвоздился в прошлом.

Популизм Зеленского – это демократичность, незашоренность, адекватность вызовам времени, это отсутствие страха перед народом, это идеалы либерализма, это европейские ценности. То есть, всё то, что понятно и близко современным, продвинутым людям, которые, собственно, и творят сегодня историю мира.

Популизм Лукашенко – это пресловутая стабильность, граничащая с застоем, это заигрывание со слоями общества, привыкшими, чтобы всё и всегда решали за них, и существующими по принципу «абы ýсецiха было», это пресловутая чарка & шкварка плюс «Славянский базар», где вышедшие в тираж звёзды славословят «лучшего в мире президента».

Всё это настолько замшело, что может удовлетворить лишь тех, кто прикипел мозгами к Совдепии, к мироукладу «красного человека».

В 1994 году Лукашенко пришёл к власти на волне широкой народной поддержки – как и Зеленский сегодня – но в отличие от него обещал народу не новые горизонты, а старые пряники, «всё лучшее, что было в Советском Союзе». И народ тогда воспринял это на ура, так как был испуган и растерян после распада СССР. С тех пор прошло четверть века, мир изменился до неузнаваемости, но взаимодействие Лукашенко с обществом по-прежнему зиждется на установках 25-летней давности.

Популизм Зеленского лёгок как дыхание. Он не просто стремится нравиться народу, но ещё и уважает этот народ. Популизм Лукашенко выглядит натужным, порой карикатурным, и идёт, скорее, по инерции, нежели от сердца. Нравиться народу ему нет нужды, так как от народа у нас давно ничего не зависит.

Я более чем уверен: случись в Киеве трагедия, подобная той, что случилась в Минске 3 июля, Зеленский не просто бы выразил соболезнования близким погибшей, но и встретился бы с ними лично. Как, кстати, в своё время Пётр Порошенко встречался с родителями Михаила Жизневского, погибшего на Майдане. От Лукашенко этого не дождались.

Конечно, на одном популизме народного благоденствия не построишь. И Зеленскому придётся немало потрудиться, чтобы оправдать кредит доверия, выданный ему украинцами. Но даже если что-то пойдёт у него не так, сам факт, что страной руководит молодой и продвинутый человек, апеллирующий к таким же молодым и продвинутым, в любом случае Украине будет в плюс.

Потому что с каждым годом это будет уводить её всё дальше и дальше от уродливого советского прошлого. Чего, увы, не скажешь о Беларуси, которую в это прошлое запихивают всё глубже и глубже.