Рамзан I

Премьер Чечни Сергей Абрамов ушел в отставку, с восточной скромностью пожелав, чтобы преемником его стал его уважаемый заместитель Рамзан Кадыров.

Россия тут же самоустранилась из процесса: в Чечне-де мир, и к чему в какой-то республике назначать каких-то премьеров? — дали понять из Кремля. Пусть сами в республике и назначают. Вот в Ивановской же области не назначают главу правительства из Кремля, не федеральное это дело.

При таком подходе к вопросу премьер, натурально, это Рамзан Кадыров. Хотела бы я посмотреть на того человека, который в Чечне решится предложить другую кандидатуру. Что с ним будет: затопчут тут же в негодовании или он сам умрет на месте от инфаркта.

Что ж, Кадыров — истинный хозяин Чечни, и его власть над этой республикой зиждется не на таких глупых вещах, как статус премьера или президента. Она зиждется на возможности сделать со своими подданными, включая ближайших сподвижников, что угодно и когда угодно.

Чечня при Кадырове пользуется большей независимостью от Москвы, чем при Масхадове. Федералы боятся высунуть нос и пьянствуют за стенами Ханкалы, превратившейся из военной базы в резервацию.

Чечня получает дань от России — такую же, как болгары от Византии или хунны от Китая. Назначение этой дани неизвестно разве что полпреду Козаку, который предлагает вводить финансовый контроль в дотационных регионах. Но оно известно любому чеченцу, который знает ставки: 20% отката — если дом был, 50% отката — если дома не было. В Чечне выплачены компенсации за 500 тыс. разрушенных квартир и 140 тыс. частных домовладений — столько в довоенной Чечне просто не было.

В Чечне насаждается шариат: запрещены казино, запрещено спиртное, даже проверяют мобильники, по которым замужние женщины-де шлют эсэмэски бывшим ухажерам. Некоторую пикантность процессу придает тот факт, что сам Кадыров не особенно строг в поведении. Чечня — республика маленькая, и многие, громко крича «ура» Рамзану, шепотом начинают обсуждать толщину пачек денег, летящих под ноги певицам в московских ресторанах.

А своего отношения к русским Кадыров особенно и не скрывает. Чего стоит одна, пересказываемая всей Чечней, фраза о том, что он-де не уважает имама Шамиля, который сдался неверным собакам.

Борис Березовский, который в свое время передал Басаеву 2 млн долл. и выкупал из плена похищенных русских солдат, делал то же, что и Владимир Путин: он давал деньги чеченским боевикам в надежде, что это чеченцев приручит. При этом возникало капитальное несовпадение в культурных кодах. Потому, что это с точки зрения коммерсанта главный — тот, кто платит деньги. А с точки зрения бандита, главный — тот, кому деньги платят.

Борис Березовский платил деньги Басаеву и Масхадову и думал, что он является их хозяином. И мягко говоря, заблуждался. Теперь Путин платит деньги Кадырову и думает, что он, Путин, главнее.

Крайне глупо называть Кадырова бездарностью, человеком, возгордившимся от власти, или, тем более, русской марионеткой. Кадырову удалось то, что не удалось Дудаеву и Масхадову — построить централизованное чеченское государство. Впервые в истории Чечни. Кадырову удалось то, что не удалось Чезаре Борджиа — сохранить власть после смерти отца.

И это очень не случайно, что время Кадырова пришло при Путине.

Каким бы ни был ельцинский режим, как бы ни была ошибочна и бездарна война в Чечне, все-таки этот режим называл кошку кошкой. Он начал войну, потому что решил, что Дудаев выходит из-под контроля России. Между тем Дудаеву до войны даже и не снилось того, что может позволить себе Кадыров.

Кадыров — один из немногих людей, кто знает главный секрет путинского режима: этот режим готов закрыть глаза на все.

Точнее, секрет этот знают многие. Чекисты, убившие заложников в Беслане и получившие за это поощрение, министр обороны, проваливший реформу армии и рассуждающий, что в «дедовщине виноват детский сад», пиарщики, проевшие деньги на украинские выборы и объясняющие, что проиграли США.

Но абсолютное большинство людей, знающих этот секрет, пользуются им, чтобы объяснить свои провалы. Рамзан Кадыров — один из немногих, кто пользуется им, чтобы увеличить свое могущество.