Провал Путина в Сирии. Заставить уважать не вышло

Сегодня об этом почти уже не говорят, но давайте вспомним, что Владимир Путин открыл второй сирийский фронт с единственной целью — вернуться в глобальную мировую повестку, создать на политическом карточном столе комфортную для себя игровую ситуацию.

То есть такую, при которой другие большие игроки вынуждены будут с ним считаться, как с равным. Поначалу Путину это, несомненно, удавалось, и самые разнообразные аналитики и эксперты заговорили о суперэффективной внешней политике Кремля. В какой-то момент даже показалось, что тема Сирии сегодня так важна для западного мира, что может послужить базисом для пусть частичного, но все же возвращения России в большую мировую политику. Еще пару месяцев назад мало кто высказывал сомнения в том, что путинская операция по «принуждению к сотрудничеству» прошла успешно. Но потом случился Алеппо.

Последствия авиаударов в квартале аль-Ансари в Алеппо. Basem Ayoubi/Zuma/TASS

Путин, конечно, заигрался в Асада. Опираясь на формальное международное право, российское внешнеполитическое ведомство не устает повторять, что наши войска — единственная легитимная военная сила в регионе, потому что, дескать, они действуют по согласованию с правительством Сирии. Беда только в том, что этот аргумент давно выглядит совершенно ничтожным: Запад, обвиняя Башара Асада в преступлениях против собственного народа, давно не считает его законным руководителем страны. И тем не менее повторю: лавирование между декларируемыми целями военной операции — борьбой с ИГИЛ — и реальными — поддержанием на плаву режима Башара Асада — сегодня закончено. США и их союзники по коалиции дают ясно понять, что время шантажа со стороны России прошло. Доказательством тому обвинение России в военных преступлениях.

Вчера в ходе очередного раунда предвыборных дебатов кандидат в президенты США от Демократической партии Хиллари Клинтон прямо заявила: «Я поддерживаю усилия по расследованию военных преступлений, совершенных сирийцами и русскими, и привлечению их к ответственности». И далее: «У нас должны быть рычаги влияния на Россию, потому что они не хотят садиться за стол переговоров для дипломатического решения, пока против них нет рычага... Я противостояла России, Путину. И я буду делать это в качестве президента».

В то же время в преддверии визита Владимира Путина во Францию в минувшее воскресенье появилась информация о том, что президент страны Франсуа Олланд уже сомневается, стоит ли ему встречаться с российским лидером. В интервью одному из французских телеканалов он заявил: «Я спрашиваю себя: будет ли встреча полезной? Необходима ли она? Может ли быть оказано давление? Можем ли мы добиться, чтобы он прекратил делать то, что делает вместе с сирийским режимом, то есть поддерживать авиацию режима, который бомбит население Алеппо?».

Другими словами, один из лидеров западного мира считает встречу с Путиным целесообразной и полезной только в том случае, если есть шанс оказать на него давление. А далее, как бы вторя Хиллари Клинтон, Олланд говорит о необходимости международного уголовного суда над теми, кто совершает уголовные преступления. По-моему, подобного рода риторику в отношении России, максимально жесткую и фактически враждебную, западные лидеры первого ряда не позволяли себе даже во времена холодной войны.

Сегодня уже можно с уверенностью констатировать: Сирия не стала «точкой роста» во взаимоотношениях России с западным миром, а наряду с юго-востоком Украины превратилась во второй очаг противостояния. Причем потенциально, возможно, даже более опасный, поскольку нынче перспектива прямого военного столкновения нашей страны с ее «западными партнерами» в Сирии выглядит гораздо реальнее, чем в Украине.