Простой, как прапорщик

Алексей Маклаков стал известен после выхода на экраны сериала «Солдаты». Актер приехал в Москву «за славой», когда ему было под сорок, а его звездная карьера началась со съемок в рекламе маргарина. Алексей рассказал Екатерине Зиминой о том, как он был бизнесменом и как он стал прапорщиком Шматко.

— Это правда, что перед тем как приехать в Москву и стать знаменитым, вы занимались бизнесом?

— Да, было такое. Когда я еще служил актером в Новосибирском театре, решил попутно освоить ресторанный бизнес, ведь провинциальные актеры зарабатывают очень мало. Я открыл кафе при Доме актера.

— Получился из вас ресторатор?

— Дела шли хорошо, несмотря на то, что в кафе были стулья с рваной обивкой и соответствующая мебель. Ремонт в этом здании не делали давно, а у меня денег на это не было. Зато мы вкусно кормили гостей блюдами сибирской кухни, и еще я своими силами и силами моих коллег устраивал капустники, которые пользовались популярностью.

Ко мне ходили даже местные банкиры и владельцы заводов. Они как-то раз случайно зашли большой компанией и просидели до утра, а потом приходили регулярно.

— Если дела шли так хорошо, то почему же вы бросили бизнес?

— В один прекрасный момент меня вдруг как будто током ударило: жизнь проходит, а я трачу ее на какую-то ерунду. Я все бросил и уехал в Москву.

— Но вы же были уже не молодым человеком, когда вдруг решили перевернуть так круто свою жизнь. Страшно не было?

— Неважно, сколько тебе лет, можно и в шестьдесят, и в семьдесят лет взять и изменить все. Главное — чувствовать в себе силы и уверенность в том, что ты все делаешь правильно.

— Как вас приняла Москва? Вы не ночевали на вокзале?

— Мне повезло, потому что практически сразу я попал в труппу Театра Маяковского, как-то обошлось без скитаний.

— Но ведь театральные актеры не всегда становятся популярными, можно так всю жизнь и прослужить в театре, тебя будут знать только заядлые театралы. Как вы стали популярным киноактером?

— В кино я попал благодаря рекламе. Многие начинающие актеры подрабатывают этим, вот и я рекламировал масло «Рама». Режиссер первого фильма, в котором я снялся, утвердил меня на роль благодаря этому рекламному ролику. Я уже не надеялся — столько кастингов прошел и постоянно слышал «нет». Когда были объявлены пробы на фильм «Привет, малыш!», я внаглую прислал вместо себя кассету с роликом «Рамы». Помню, иду по Красной площади, и вдруг раздается звонок от режиссера, он говорит: «Привет, малыш!» Я понял, что роль — моя. Хотя на нее пробовались Александр Калягин и еще масса других известных актеров. Я тогда сыграл душевнобольного по кличке Малыш, которого выгнали на улицу из психушки. А потом была работа в «Ночном дозоре» и «Дневном дозоре» у Тимура Бекмамбетова.

— Когда вы почувствовали, что стали популярным?

— Это случилось после третьей части сериала «Солдаты». Я шел по улице, вдруг меня остановил мужчина и очень вежливо поинтересовался, не я ли это играю прапорщика Шматко. Я сказал, что я, и он попросил у меня автограф. Пока я ему писал какие-то пожелания, вокруг собралась толпа поклонников, в итоге я раздавал автографы чуть ли не полтора часа. Не скрою, было приятно.

— Сейчас люди на улице настолько сильно выражают свою любовь, что вы даже наняли охранника?

— Да, одно время ходил с охранником, но сейчас отказался от этого. Иногда, конечно, раздражает, что люди слишком бурно реагируют на мое появление. Показывают пальцем и кричат: «Смотри — прапорщик Шматко!» Мужчины постоянно хотят со мной выпить и поговорить «за жизнь». В кафе даже нельзя с друзьями спокойно посидеть. Но есть и такие моменты, когда чувствуешь, что ты делаешь нужное дело. Например, недавно женщина подошла и спасибо сказала за то, что муж перевоспитался: приходит с работы, готовит ужин, только чтобы в девять вечера ему дали посмотреть «Солдат». За границей соотечественники подходят, улыбаются, говорят, что им очень нравится сериал.

-Вы так хорошо вписались в образ прапорщика! А сами в армии служили?

— Служил я недолго — всего шесть месяцев, зато весело. Меня забрали из Новосибирского театрального института, и как только я попал в часть, сразу организовал кружок художественной самодеятельности. Так полгода и пропел…

— А как появился образ Шматко и его знаменитое «е-мое»?

— Я собирал этот образ по частям среди обычных людей. Это самый распространенный тип русского человека, который где-то приспосабливается, чего-то выкруживает и при этом всегда остается оптимистом.

А знаменитая фраза родилась совершенно случайно.

Я курил на съемочной площадке, обжег сигаретой пальцы и крикнул: «Е-мое!» В этот момент работала камера. Потом, когда мы отсматривали рабочий материал, то поняли, что это ключевая фраза прапорщика Шматко. Так оно и вышло.

— Это правда, что прапорщик Шматко покидает сериал «Солдаты»?

— Да, «Солдаты» теперь будут без него, но зато скоро на одном из каналов появится сериал «Приключения прапорщика Шматко» и практически готов диск «Песни прапорщика Шматко», где я записал двенадцать песен.

— Не боитесь, что к вам приклеится ярлык и вас будут воспринимать только как прапорщика? Вы сами не устали еще от этого образа?

— Нет, не устал, потому что у меня много других проектов, где я играю драматические роли. Это значит, что меня воспринимают не только как комедийного актера, который хорошо может играть прапорщиков. Очень скоро выходит фильм «Тупой жирный заяц» Вячеслава Росса. Я там играю главную роль — того самого зайца. Это не комедия, а драма о нелегкой судьбе провинциального актера. Главного героя все в театре называют тупым и жирным, он 25 лет играет одну и ту же роль — зайца в сказке, а мечтает сыграть Гамлета. Еще закончил съемки в интересном фильме «Милосердный» Александра Наумова. Это фильм-притча о человеке, который потерял веру, но потом вновь обрел ее.

— Не думаете снова вернуться к занятию бизнесом? Все-таки актерская профессия не всегда приносит стабильный доход.

— Для бизнеса я слишком эмоционален. Если бы я не стал артистом, то скорее всего стал бы врачом. Я до сих пор иногда жалею о том, что в свое время не пошел в медицинский институт. Правда, уже не помню, каким врачом хотел быть, но до сих пор уверен, что исцелить человека гораздо сложнее, чем сделать что-то еще.