«Принципиальное значение будет иметь то, насколько быстро и качественно Зеленский сможет перенастроить украинцев на долгую войну»

– Меня волнует, как быстро сможет пропагандистская машина Украины перестроиться после почти полугодового раскручивания «культа контрнаступа», – пишет Пастухов. 

С начала агрессии и вплоть до сегодняшнего дня Украина выигрывала у России информационную войну. В первые же дни после начала военных действий в Украине победил нарратив народной освободительной войны, что обеспечило невероятно высокий уровень общественной мобилизации как на фронте, так и в тылу.

Эта никем не предвиденная степень общественной мобилизации, на мой взгляд, стала главным залогом международной поддержки Украины, переборола тот всеобщий скепсис в отношении способности Украины к сопротивлению, который доминировал на Западе перед самой войной и в первые ее дни.

В России, напротив, в самом начале агрессии с психологической мобилизацией не заладилось.

Вначале был запущен довольно убогий по всем параметрам нарратив ограниченной колониальной войны (СВО), а когда он затрещал по всем швам под ответными ударами ВСУ, его попытались заменить нарративом новой «отечественной войны», который провалился с еще большим треском.

Идея настолько не зашла, что после нескольких месяцев «проката» этот ретрофильм сняли с показа вовсе.

Но Кремль не сидел сложа руки, а активно работал над проблемой. В конечном счете, по итогам непростой зимы, не оправдавшей надежд Кремля на успешную наступательную кампанию российской армии, на свет появился существенно обновленный нарратив «Россия в кольце врагов», который показал гораздо большую эффективность (поддержка войны населением стала расти, несмотря на беспрецедентные неудачи и потери на фронтах).

Эти изменения нарратива остались незамеченными, а между тем они носят принципиальный характер.

Начало войны с Украиной в целом признается ошибкой, но особого значения этой ошибке не придается, так как выяснилось, что война идет не с Украиной, а с НАТО и США.

Вся история с укробандеровцами, анти-Россией и прочими страшилками сразу ушла куда-то на второй план. На первый план вышла коалиция западных стран, с которой Россия воюет не на жизнь, а на смерть.

Это гораздо понятнее населению, взрощенному на вековой вражде с «латинянством». В этой конфигурации Россия – обороняющаяся сторона, причем от противника, многократно превосходящего его по ресурсам, в том числе военным.

Путин теперь признает, что у России не хватает современного оружия, что война с этим врагом будет тяжелой, и тем самым готовит население психологически к очень длительному противостоянию, возможным лишениям и ужесточению режима (и тут Пригожин вполне в тренде, несмотря на всю экзотику).

В краткосрочной перспективе это, может быть, и опасный маневр, но в долгосрочной – дает гораздо большую устойчивость системе.

А вот Украина все это время почивала на лаврах первоначального успеха. Нарратив народной войны сначала плавно трансформировался в философию «неизбежности победы Украины», а потом и вовсе деградировал в шапкозакидательскую концепцию «победного контрнаступу».

Население психологически готовили полгода не к изнурительной и длительной войне с превосходящим по силам противником, а к тому, что сегодня-завтра благодаря одному героическому усилию весь ужас закончится, что надо совсем немного потерпеть, и армия освобождения на натовских танках войдет в Крым.

Я не тот человек, который может сказать, случится это или нет – в принципе, не исключаю. Но если этого не случится, руководство Украины окажется в крайне затруднительном положении, так как оно разогнало ожидания, которые не в состоянии оправдать.

И наоборот, Кремль, подготовивший россиян к возможности очень длительной и затратной войны, окажется в более выигрышном положении.

В случае окончательного перехода по итогам лета к позиционной войне принципиальное значение для Украины будет иметь то, насколько быстро и качественно Зеленский и его офис смогут сменить нарратив и перенастроить украинцев на долгую войну. Думаю, этот диалог будет непростым.