Приключения объектов

Укрупнение регионов — вовсе не элемент единой стратегии в региональной политике. А элемент обычной эклектики. "Архитектурный стиль Москвы — эклектика, и я не позволю его нарушать",— эта великая фраза, которую молва приписывает Юрию Лужкову, вполне может быть отнесена и к государственно-административному устройству России.

Действительно, федерация наша устроена довольно причудливо. В число ее субъектов входят даже некоторые составные части других субъектов. Но и этих последних тоже называть субъектами нельзя — они не создавали Российскую Федерацию. Все наоборот: государство их создало, расчертило на карте и поделило. Просто на определенном историческом этапе Россия решила назваться федерацией, а для этого надо было собственные объекты управления переименовать в субъекты. Бывшим объектам это, конечно, понравилось, и в первый же удобный момент они набрали себе столько суверенитета, сколько смогли проглотить. Тем более что им разрешили.

Теперь пришла пора новых экспериментов. И если консервативный Юрий Лужков способен уберечь столицу от стилевого единообразия (да, собственно, никто всерьез на это и не посягает), то кремлевские новаторы готовы еще раз перекроить и унифицировать страну. В минувшее воскресенье одним субъектом федерации у нас стало меньше. Избиратели Усть-Ордынского Бурятского автономного округа на референдуме выразили желание влиться в состав Иркутской области. В тот же день избиратели Иркутской области дали согласие принять этот округ. За последние два с половиной года функции субъектов федерации утратили также Коми-Пермяцкий, Эвенкийский, Таймырский и Корякский автономные округа, влившиеся в состав Пермского, Красноярского и Камчатского краев. В ближайших и среднесрочных планах — объединение Читинской области с Агинским Бурятским АО, Тюменской области с Ямало-Ненецким и Ханты-Мансийским автономными округами, Архангельской области с Ненецким АО и Республикой Коми, Краснодарского края с Республикой Адыгея.

Года четыре назад я беседовал с одним из авторов этой реформы на конференции, посвященной проблемам создания Пермского края (проект был пилотным, на нем отрабатывалась технология ликвидации "матрешечных образований"). Так вот, я высказал тогда скромное мнение, что процесс далеко не пойдет,— затраты и риски будут несоразмерны результатам. Мне было отвечено буквально так: "Первая — колом, вторая — соколом, следующие — мелкой пташечкой".

Уже очевидно, что мелкой пташечкой не получается. Каждое новое объединение дается все с большим трудом. Воскресный референдум в Иркутске и Усть-Орде был на грани провала, обеспечить явку и нужный результат удалось титаническими усилиями Кремля, "Единой России", подконтрольных центру местных администраций и подконтрольных местным администрациям СМИ, подключением даже коммунистов и Жириновского.

Между тем уже возвышают голос протеста бурятские националисты и их монгольские братья. С Агинским Бурятским АО справиться будет гораздо сложнее. В Адыгее проходят массовые выступления против объединения с Краснодарским краем. В коллизиях вокруг Архангельска и особенно Тюмени центральная власть столкнулась с сопротивлением крупных финансово-промышленных групп, и чтобы добиться здесь успеха, необходимо провести три-четыре операции, подобные делу ЮКОСа. Это все тяжело, дорого и опасно. А если исходить из рациональных соображений, то и не нужно. Крошечные автономии не представляют опасности для политического единства и экономической целостности страны, хоть субъектом их назови, хоть объектом. Зато другие народы видят тут начало процесса, который рано или поздно дойдет и до них. И делают выводы.

Оппоненты реформы утверждают, что идея объединения регионов, как и другие проекты Кремля, проводятся вне общего плана действий, без внятной стратегии. Можно добавить — идея прямо противоречит общему плану, если таковой даже есть. Уже три года Кремль буквально пестует и лелеет чеченский суверенитет: дает мятежной республике конституцию, президента, парламент, укрепляет национальные вооруженные силы. И отнимает этот самый суверенитет у пока лояльных, но тоже очень горячих парней адыгов (они же черкесы). На выходе получим все что угодно, кроме единства России.