«Представить, что на волонтеров одного района наехали, мол, зашли на «чужую территорию»? Ну как такое возможно?»

Генеральный секретарь Беларусского общества Красного Креста Дмитрий Шевцов в последнее время сделал немало шокирующих заявлений. Глава организации, основными принципами которой являются гуманность, беспристрастность и нейтральность, пугает западные страны ядерным оружием и признается в соучастии вывоза украинских детей с оккупированных территорий.

После таких заявлений украинский Красный Крест призвал исключить Беларусь из Международного движения. Такие новости поражают и тех, кто когда-то был в составе беларусской организации.

Мария (имя изменено), была волонтеркой БОКК с 2017 по 2020 год:

— В целом от волонтерства в Красном Кресте у меня остались положительные впечатления. Хотя, скорее, от волонтерства в проекте, который помогал детям в уязвимом положении. Этот проект был создан на базе БОКК, но когда от него стали всплывать условия, кому и как надо помогать, проект стал существовать самостоятельно.

За время, которое я волонтерила, несколько раз поменялось руководство в Центральном районе Минска. Когда я только пришла, волонтеры и работники были на одной волне, все делали на инициативе, договаривались об обучающих лекциях. Но когда руководство сменилось, никакого позитива не было.

Чтобы твою инициативу поддерживали, нужно было быть очень удобным волонтером и быть на коротком поводке — участвовать в фандрайзингах и т.д.

Мы помогали и с какими-то документами, и со сборами копилок по городу, но было так обидно, что в какие-то поездки для обмена опытом или на интересные конференции отправляли людей, которых мы в волонтерстве не видели. Они делали работу, о которой мы не знали, либо просто были близки с руководством. Получается, что ты стараешься, а тебя не замечают, нужно было играть совсем по другим правилам.

Еще одна проблема в том, что Минский Красный Крест делится на районные организации. Мне не нравилась эта политика деления по районам и городам.

Нам четко объяснили, в какой район мы должны ездить, где помогать можно, а где — нет. То есть в детский дом или СПЦ не Центрального района мы не имели права ездить. Нам говорили, что будут конфликты с другими районами, потому что каждому надо выполнить свой план. Это все такой абсурд.

К тому же, я бы не сказала, что от Красного Креста была какая-то особая поддержка для нашего проекта помощи детям. Иногда от КК мы устраивали фандрайзинги, собирали ручки, тетради, игрушки для детей. Куда это все девалось? Большинство вещей, в которых нуждались дети, к которым мы ездили в детские дома или еще куда-то, мы собирали сами, либо находили людей, которые нас спонсировали.

Единственный плюс — это то, что мы на официальной основе могли посещать СПЦ Центрального района.

«Ты понимаешь, что тебе придется просить деньги?»

— Был момент, когда я хотела устроиться работать в Беларусский Красный Крест. Я беседовала с руководством и мне предлагали должность помощника руководителя района. Прозвучало: «Ты понимаешь, что тебе придется просить деньги?»

То есть мне открытым текстом сказали, что моя работа будет заключаться в выполнении плана, выпрашивании денег, и от этого будет зависеть моя зарплата.

Также было озвучено, что зарплата будет маленькой, и я должна быть к этому готова, но я если я смогу находить деньги у каких-то организаций или компаний, мне будет от этого процент.

После этого диалога я окончательно разочаровалась в этой организации и работать туда не пошла.

«Систематической помощи пожилым с инвалидностью не было»

— Помимо помощи детям я также старалась участвовать в акциях помощи пожилым людям. Это были одинокие старики с тяжелой инвалидностью или совсем пожилые люди, у которых в силу возраста были проблемы с обслуживанием себя.

Им помогали так. Была какая-то разовая акция вроде «Помоги пенсионеру». Никакой централизованной систематической помощи не было. Я всегда спрашивала: а может мы закрепим за собой несколько пенсионеров, будем им как-то помогать на постоянной основе? Но особого отклика у этой идеи не было. Только разовые инициативы от самих волонтеров — мы убирали дома у пенсионеров, разговаривали, смотрели фотографии.

Никакой помощи от БОКК в этом не было, единственный плюс — это то, что ты можешь сказать, что ты оттуда, и тебе доверятся, потому что если позвонить бабушке и сказать, что ты обычный волонтер и мог бы убрать у нее дома, она бы отнеслась к этому с подозрением.

Красный Крест хорошо пользуется этим доверием. У них есть списки одиноких пожилых, которые нам дали, а обзванивали их и помогали уже мы, волонтеры.

Также для детей и взрослых часто отдавали хорошую одежду. Я не раз привлекала своих знакомых или рассказывала, что в Красный Крест можно принести вещи, обувь. Но, по моим наблюдениям, это никуда не раздавалось. Периодически приходили люди и копались там, как в секонд-хенде.

Кто работал там — чисто зарабатывал деньги. Люди, которые приходили волонтерить, со временем понимали, что это мало кому там надо, как миссия.

«Красный Крест в Беларуси — это никакой не нейтралитет»

— Когда-то давно я указала в Facebook, что работаю в Беларусском обществе Красного Креста. Сделала это без задней мысли, было удобно — когда нажимаешь на эту иконку, можно увидеть, кто еще в Беларуси причастен к Красному Кресту. Так находись какие-то знакомства.

В 2020-м я публиковала на своей странице посты, что не поддерживаю насилие и репрессии, поддерживаю Виктора Бабарико. Тогда мне написали представители КК, чтобы я убрала информацию о месте работы в БОКК, потому что не имею права быть причастной к этой организации, так как они придерживаются политики беспристрастности и нейтральности, а я выставляю посты, в которых осуждаю политику Лукашенко.

Я не убрала, потому что уже тогда было понятно, что БОКК не беспристрастный и достаточно политизированный. Я помню, как мне в почтовый ящик перед выборами 2020 года положили листовку с агитацией за Лукашенко, а там была эмблема Красного Креста. Тогда еще разгорелся скандал, после которого они заявили, что якобы не причастны к этому и их эмблему указали без разрешения.

«350 рублей за такую работу?»

В свое время мы собрали крутую команду, у которой было время, возможности и желание помогать. Мы помогали не для галочки. Но нас мало того, что не поддержали, так еще и палки в колеса вставляли. Это должно было быть какое-то шоу — вот, мы от Красного Креста, на всех фото должны были быть с эмблемой или в бейджиках. А по факту какой-то помощи от них не было.

Помню, по чатам искали человека, который бы сидел с ребенком из детского дома в больнице. Искали сиделку и были готовы платить за это 300-350 рублей в месяц. Международное движение Красного Креста и Красного Полумесяца выделяло деньги на БОКК, деньги собирались и в различных компаниях, учреждениях, а они были готовы выделять 350 рублей за такую работу?

Татьяна (имя изменено), была волонтеркой в Красном Кресте с 2018 по 2020 год:

— За время своего волонтерства я увидела, в каких условиях и в каком состоянии находятся наши пенсионеры и ветераны. Помню, в 2018 году троих волонтеров и одного сотрудника МЧС отправили перед 9 мая к ветеранам с подарками. На это нам выделили всего один день.

Мы их обзвонили, и тех, кто не был в больнице и мог нас принять, было около 10 человек. Но даже для такого количества человек один день — ничто.

Мало у кого из ветеранов или узников концлагерей был дома хороший ремонт. Многие готовились к встрече с нами — покупали сладости, рассчитывали на посиделки. Им не нужен был от нас этот «подарок» в виде какого-то сухого пайка, а нужно было внимание и забота. Многие просили пройти к столу, поговорить. Было стыдно отвечать, что у нас есть только 20 минут.

Некоторые начинали плакать — рассказывали, как похоронили вторую половинку, детей, и доживают последние дни в одиночестве. Кто-то пел песни. Одна бабушка пожаловалось, что в ее частном секторе некому косить траву.

Я поняла, что к нашим ветеранам заглядывают только перед праздниками, а вот чтобы периодически приходить, говорить с ними, помогать готовить, убирать дома — нет.

Был также случай, когда искали волонтера, который бы на безвозмездной основе ходил к 94-летнему ветерану, чтобы сопровождать ее на прогулках. Ей повезло больше, чем остальным — к ней приходил соцработник, государство обеспечивало продуктами. Но она была очень одинока, было не с кем пообщаться, выйти на улицу — сама не могла, потому что кружилась голова.

Какое-то время я ходила к ней три раза в неделю, но потом смогла только один раз в неделю. Тогда она сказала, что я ей не подхожу — оно и понятно, я не могла уделять ей три-четыре часа трижды в неделю. Нашли такого человека или нет — я не знаю. Но искали намеренно волонтера и за бесплатно, а не сиделку, например.

«Все было настолько безответственно»

В период пандемии коронавируса у меня случилось полное разочарование в Красном Кресте. Эпидемия началась, но БОКК первое время ничего не делал. Спустя время волонтеров собрали на совещание в маленьком кабинете, где не соблюдали никакой дистанции, на многих не было медицинских масок.

Нам сказали, что роль Красного Креста во всей этой ситуации будет такова — выберется несколько поликлиник, волонтеры будут приходить туда за рецептами и разносить их пациентам пожилого возраста. Планировалось, что таким образом мы обезопасим тех, кто более уязвив.

Но реализация этой идеи выглядела ужасно. Нам всем выдали пять пар медицинских масок и по одной паре перчаток, потому что «больше нет». Планировалось, что добираться до поликлиник, а потом и до пенсионеров волонтеры будут своим ходом, то есть на метро и автобусах, где куча людей. Никакого транспорта для этого не предоставляли, чтобы хоть как-то соблюсти карантинные меры. Во-вторых, желающим принимать в этом участие волонтерам не делали тесты на коронавирус, чтобы действительно обезопасить пенсионеров. Нам выдали договоры и сказали подумать, кто хочет принимать в этом участие.

В этом контракте было много расписано о том, что мы не должны распространять личные данные, адреса тех пациентов, которым будем доставлять рецепты. Но ни слово о том, чтобы соблюдать карантинные меры, не посещать массовые мероприятия, носить маску и перчатки.

По поводу последнего сказали: «Мы вас не заставляем, но надеемся на ваше благоразумие». Как это все должно было обезопасить пенсионеров? Я решила не принимать в этом участие.

То есть все было настолько безответственно. Я видела, как некоторые волонтеры отмечали дни рождения в больших компаниях, а на следующий день фотографировались в маске и с рецептом. Вот, мол, мы помогаем. Разве был от этого толк?

Потом, конечно, был период выборов. Людей избивали на акциях протеста, и волонтеры нашего района стали интересоваться в чате, чем могут помочь от Красного Креста.

Нам ответили: «Никакой самодеятельности» и скинули документ с законом об использовании эмблемы. Мол, мы не можем надеть на себя майку с эмблемой Красного Креста и оказывать первую помощь пострадавшим на митингах.

Естественно, волонтеры стали возмущаться — без эмблемы можно было не просто не помочь, но и самому оказаться задержанным. Многие просили БОКК действовать — хотя бы помогать раненым на акциях протеста.

Председатель нашего района попросила всех «не накалять и без того сложную обстановку». 14-15 августа, знаю, что искали людей, которые бы помогли сортировать теплые вещи и товары личной гигиены для тех, кто находится на Окрестина. Но когда я подъехала в офис, помощь уже была не нужна.

Через время от БОКК на акции протеста отправили волонтеров отряда быстрого реагирования на чрезвычайные ситуации, но некоторых из них, несмотря на то, что по правилам должны были быть неприкосновенны, все равно задержали.

«Это плохо, что дети лишний раз порадовались представлению, мастер-классу, подаркам?»

В целом от моего волонтерства остались смешанные ощущения. Были там люди, которые действительно хотели помогать, верили в какую-то миссию. Если это были работники, то достаточно быстро они выгорали и увольнялись. Беларусский Красный Крест держится только на инициативных волонтерах, но и их количество постоянно уменьшалось, некоторые проекты уходили в свободное плавание.

Казалось бы, БОКК — мы все делаем общее доброе дело. Но представить только, что на волонтеров одного района наехали за то, что они съездили в учреждение другого района, мол, зашли на «чужую территорию». Ну как такое возможно? То есть это плохо, что дети там лишний раз порадовались какому-то представлению, мастер-классу, подаркам?

«Жаль, что принципы, о которых нам так часто рассказывали, нарушаются»

До 2020 года я не замечала, чтобы наша волонтерская деятельность была как-то политизирована или что с нами проводили какие-то идеологические беседы. Наоборот, на всех курсах нам рассказывали о принципах Международного движения, обращая внимание на беспристрастность и нейтральность. Очень часто поднимался вопрос денег. Акцентировали внимание, что это сугубо добровольно и ни в каких организациях не должны никого принуждать сдавать деньги на Красный Крест.

Жаль, что принципы организации, о которых нам так часто рассказывали, БОКК сегодня нарушает. Красному Кресту в Беларуси определенно есть, чем заниматься.

Я сейчас нахожусь за границей и специально обращаю внимание, как тут живут люди с инвалидностью, например. Во-первых, незрячие, колясочники здесь интегрированы в общество. У нас же на улице редко увидишь человека с инвалидностью, потому что, во-первых, у многих нет возможности выбраться из дома из-за отсутствия того же пандуса, во-вторых, потому что тот же Красный Крест недорабатывает с тем, чтобы просвещать наше общество, и такие люди не боялись выходить в свет.