Поротников: «Лукашенко надеялся, что «друг Владимир» увязнет в Казахстане»

Эти и другие вопросы политической ситуации вокруг Казахстана Филин обсудил с руководителем аналитического центра Belarus Security Blog Андреем Поротниковым.

— Буквально в понедельник последние миротворцы прибыли в Казахстан, а им уже дали два дня на сборы обратно. Все смеются, что даже чаю попить не успели. Почему такая спешка?

— Быстро — потому что изначально им там делать было нечего. В их услугах не нуждались, и, когда это стало очевидно, хозяева указали гостям на дверь.

Это была не столько миротворческая операция, сколько полицейская. А правоохранительные полицейские операции хоть и предусмотрены Договором о коллективной безопасности, но не урегулирован порядок их проведения. То есть тут есть юридический нюанс.

А во-вторых, в них просто не было необходимости. Это ведь была политическая акция, а не акция силовой поддержки одного из дружественных режимов. Токаеву нужно было нейтрализовать гипотетическую угрозу вмешательства Москвы в конфликт разных групп внутри казахстанской элиты за власть и финансовые потоки. И он выбрал в качестве механизма нейтрализации обратиться за помощью к Кремлю.

Кремль его поддержал и, соответственно, сейчас Кремль вынужден будет его поддерживать постоянно.

— То есть, по сути Токаев выиграл от приглашения войск ОДКБ, да еще и привязал к себе Кремль?

— Да. Кремль попал в зависимость от политического будущего и политической устойчивости Токаева. Сейчас это основной фактор российской политики в отношении Казахстана. Они не смогут предпринимать действия, направленные на дестабилизацию Казахстана. Хотя, в принципе, они их и не предпринимали.

По большому счету Токаев — русофил, он достаточно комфортен для Кремля.

— Получается, что сегодня, кто первый позовет к себе Москву — тот и царь горы?

— Сложно сказать. Мы видим примеры, что Москва всегда поддерживает формального руководителя государства. Даже если этот руководитель где-то и неудобен Кремлю. Как это было с Лукашенко, с Януковичем и много где. Пожалуй, единственное исключение — это Бакиев, но там все это очень быстро закончилось.

— А все ли хотели так быстро уходить из Казахстана? Интересно понять желания и фобии всех участников процесса.

— Кроме Лукшенко и Путина, для всех остальных нахождение там было скорее вынужденная и неприятная необходимость, чем почетное исполнение своего союзнического долга. С русскими есть такая история, что, попадая в какую-то ситуацию, они очень быстро начинают смотреть, как ее можно перевернуть в свою пользу. И, собственно, попав в Казахстан, они начали осматриваться по сторонам, ища возможность где-то усилить и расширить свое влияние и присутствие.

Тут стоит обратить внимание на две вещи. Первое: до сих пор непонятно, а сколько российских военнослужащих в Казахстане? Потому что Токаев говорит, что совокупная численность контингента миротворцев ОДКБ 2030 человек, генсек ОДКБ Зась называл цифру около 2,5 тысяч, а российские источники говорят, что только российских войск планировали к отправке от 5 до 7 тысяч человек.

Второй интересный момент: к отправке готовились подразделения, укомплектованные военнослужащими бурятами — знаменитыми бурятскими танкистами, которые отметились на Донбассе. Возможно, основная цель была в том, что они как монголоиды не будут так уж сильно бросаться в глаза местному населению, но тем не менее отправляли ведь подразделения, которые воевали. Именно воевали.

Конечно, это вызывало определенное беспокойство внутри Казахстана, тем более что Токаев, пригласив иностранцев, столкнулся с критикой в свой адрес и серьезными обвинениями в предательстве. Поэтому он тоже не был заинтересован, чтобы ОДКБ задерживалось в Казахстане. Ему надо была поддержка Москвы, он ее получил — на этом все.

— Если с остальными более-менее понятно, то почему Лукашенко заинтересован, чтобы войска ОДКБ оставались в Казахстане подольше?

— У Лукашенко очень странное представление о происходящем. Он, похоже, на самом деле верит в Запад, который решил извести постсоветское пространство путем захвата ресурсов этой территории. И Лукашенко на самом деле свято верил, что Казахстан — это серьезно и надолго, и «друг Владимир» может там увязнуть.

Ведь не секрет, что ОДКБ — это Россия: 96% военного потенциала ОДКБ — российский потенциал, это еще не считая ядерного оружия. И, соответственно, если «друг Владимир» увязнет в Казахстане, у него будет меньше энтузиазма что-то делать с «другом Александром», и Путин будет заинтересован даже в символической поддержке официального Минска. А это можно поменять на что-то полезное для себя.

— А в принципе Россия может остаться в Казахстане? Например, поставив не российскую базу, которой все так боятся, а, скажем, базу ОДКБ — для «защиты рубежей родины от внешнего посягательства».

— Такие решения внутри организации принимаются консенсусом. И прежде, чем выносить на голосование, они согласуются неформально. Если хоть кто-то один будет против, то решение даже не будет ставится на голосование. Пока что я не вижу предпосылок для этого.

Во-первых, для этого просто нет практической необходимости, потому что в том же Казахстане достаточно ресурсов и потенциала, чтобы эти вопросы решать самостоятельно.

Во-вторых, все понимают, чьи на самом деле будут эти базы. И все помнят Крым. Так что, в общем-то, расширять российское присутствие без крайней на то нужды никто не желает. Тем более его формализировать в виде военных баз. Потому что надо понимать, что военная база — это особый политический и юридический статус, это экстерриториальность.

Это, как правило, иммунитет от преследования для военнослужащих этой базы со стороны национального правосудия, это отсутствие таможенного и прочего контроля за тем, что там происходит, и какое оружие складируется и размещается и т.д. 

Никто на это не пойдет. Это серьезное ограничение суверенитета и серьезный инструмент возможного вмешательства России во внутреннюю ситуацию в странах ОДКБ.

Тем более надо помнить, что очень многие режимы в этих станах висят на соплях и впускать в огород еще дополнительный фактор неизвестности никто не будет.

— То есть, уже можно констатировать, что в ближайшее время войска ОДКБ выйдут из Казахстана и ситуация нормализуется.

— А она никогда и не выходила из-под контроля. То, что мы увидели, вот эти погромы, — это была срежиссированная акция, и режиссер находится внутри Казахстана. Все это связано с борьбой межэлитных группировок за ресурсы, за перераспределение власти и влияния.

Да, безусловно, войскам придется уйти. Токаев публично заявил, что с 13 января начнется вывод миротворческого контингента ОДКБ.

— Есть какие-то предположения, где сейчас Назарбаев и что с ним в итоге будет?

— В принципе, если он жив, то никто его и его семью трогать не будет. Но действительно тот факт, что он не появляется публично (есть только заявления со стороны его пресс-службы), не наблюдаются члены его семьи, родной брат покинул Казахстан — все это создает почву для каких-то спекуляций относительно его состояния здоровья и местонахождения. Но пока остается только ждать.

В этой связи можно вспомнить пример смерти Ислама Каримова. По медицинским показаниям этот человек был уже мертв, медики констатировали смерть головного мозга, но его продолжали поддерживать на вентиляции легких для того, чтобы не объявлять о смерти и за эти несколько дней решить вопросы, связанные с властью. Когда вопросы были решены, Каримова отключили от аппарата и официально объявили о смерти.

Опять же ни на что не намекаю, просто был и такой опыт.