Поротников: Беларусь сейчас для Запада, как СССР в 1991-м

Руководитель аналитического центра Belarus Security Blog Андрей Поротников в интервью «Салідарнасці» рассказал, какие интересы у внешних игроков в ситуации президентских выборов в Беларуси.

Фото Белсат

«Хватка у нынешнего президента ослабевает и скорость реакции тоже. Это может спровоцировать внешнее вмешательство с разных сторон»

– Традиционная тема для обсуждения: «рука Москвы». В частности, участие в президентских выборах некоего пророссийского кандидата...

– …И соответственно попытка дестабилизировать внутреннюю ситуацию, чтобы либо спровоцировать власти на репрессии (отсекая тем самым западный вектор взаимодействия), либо организовать прямое российское вмешательство.

Но нужно четко разделять: российское и кремлевское.

Надо понимать, что в России есть много очень богатых людей, для которых не проблема дать кому-то пару миллионов долларов на проведение избирательной кампании. Поэтому для меня лично было бы интересно увидеть список однокурсников товарища Цепкало по МГИМО. Это могло бы прояснить многие вопросы по поводу его стимула участия в президентской кампании.

Моя личная позиция состоит в том, что на нынешних выборах кремлевского кандидата и кремлевских денег нет. Российские деньги, вероятно, есть или будут, но не очень большие – в виде частной инициативы. Однако это не системная игра против Лукашенко.

Другое дело, что по итогам предвыборной кампании (прежде всего, в зависимости от реакции общества) могут быть приняты какие-то более далеко идущие решения, связанные с тем, что вызревает ситуация для вмешательства с более решительными политическими целями, с задачей приведения к власти в Беларуси своего человека.

Кстати, это не обязательно может быть российское вмешательство.

– А чье?

– Украины, например.

– Украины?!

– Почему нет? В Беларуси большой кусок неподеленной государственной собственности. А в Украине правят бизнес-политические клубы, которым внутри страны уже тесно.

Да, там сейчас гораздо меньше денег в политике, чем раньше. Но в прежние времена даже в невыборный год политический рынок в Украине составлял около 900 млн долларов.

Это, наверное, один из самых больших политических рынков в мире. У них есть и опыт, и техническо-организационные возможности. Другое дело, что они пока погружены в собственную проблематику.

Кстати, в Украине бытует два противоположных мнения о ситуации в Беларуси. Первое: у нас все куплено и контролируемо русскими. Я даже встречался с конспирологической версией, что после учений «Запад-2017» российские войска никуда из Беларуси не ушли.

Второе мнение: Лукашенко настолько силен и так все жестко контролирует, что здесь внешним игрокам нечего делать.

Но эта президентская кампания показывает, что хватка у нынешнего президента ослабевает и скорость реакции тоже. Это может спровоцировать внешнее вмешательство с разных сторон.

– Чтобы закончить тему России: как изменилась за последние годы политика Кремля по отношению к Беларуси?

– Если раньше Россия пыталась слепить вокруг себя квази-СССР, то теперь через политическое и военное доминирование над союзниками она хочет получить конкретные экономические преимущества. То есть желает в обмен на свою нефть не только поцелуи, но еще и зарабатывать.

В России имеет место сращивание бизнеса и власти, а интерес бизнеса – экспансия, выход на новый рынок, выстраивание доминирования – в том числе нерыночными методами.

«Запад на самом деле не хочет обрушения режима Лукашенко»

– А что Запад? Что он хочет увидеть в Беларуси в ближайшее время?

– Когда мы говорим о Западе, то нужно понимать, что существует четыре дискурса с той стороны.

Есть позиция Вашингтона, проще говоря, лично Трампа: Беларусь, как и прочие страны СНГ, – зона абсолютного доминирования России, здесь США нечего делать. Единственное, что может обосновать американский интерес в этом регионе – бизнес.

Когда в начале года госсекретарь США Помпео совершал тур по нашему региону, то везде подымал вопрос поставок американской нефти. И только в Беларуси он договорился о контракте.

Да, там заложена смешная величина, которая составляет около 1% нашего внутреннего потребления. Опять же мы не знаем, какой будет итоговая стоимость этой нефти для наших заводов. Но Минск дал сигнал, что готов открыться для американского бизнеса. В Вашингтоне это могло быть воспринято с интересом, если бы не стартовавшая в США избирательная кампания.

Помимо Трампа, есть позиция американских политических элит, у которых присутствует чувство ответственности за безопасность своих союзников в регионе. Беларусь им интересна с той точки зрения, чтобы она не стала источником проблем для американских союзников.

И второй момент: в политике США очень важен фактор мессианства. Желание продвигать демократию, может быть, и ослабело, но это временно. Думаю, американцы рано или поздно вернутся в наш регион – и вернутся масштабно.

Есть дискурс Евросоюза в целом. Он, условно говоря, заключается во фразе «не создавайте для нас проблем». Это не только проблемы, связанные с криминалом (контрабандой, нелегальной миграцией и т.д.), но и политические: например, репрессии.

Есть позиция Польши: Беларусь должна оставаться независимым государством с максимальной автономией от Москвы. Наши западные соседи рассматривают Беларусь как буфер – хотят видеть Путина под Смоленском, а не под Брестом.

Есть позиция Литвы. Моя версия состоит в том, эта позиция очень двойственная. С одной стороны, литовцы осознают, что сохранение независимости Беларуси в их интересах – опять же буфер. С другой – у части элит есть серьезное опасение, что в случае трансформации, демократизации, европеизации Беларуси, встанет вопрос о наследии Великого Княжества Литовского, которое для них – один из базисов формирования национального самосознания.

В общем единой позиции со стороны Запада в отношении Беларуси сейчас нет.

– Подытожим: Запад чего-нибудь хочет от Беларуси на этих выборах?

– Есть одно общее в позиции разных сторон: они не хотели бы увидеть репрессии внутри страны, массовые столкновения. Потому что это создает для них проблему необходимости реагировать. А они, во-первых, перегружены собственными проблемами. А, во-вторых, не имеют консолидированной позиции по Беларуси – а Запад привык действовать консолидировано.

И, в-третьих, никто на Западе на самом деле не хочет обрушения режима Лукашенко. Потому что встанет вопрос: а что делать с Беларусью? 9,5 миллиона человек, куча оружия, непонятно, как сыграет Путин. Ни у кого нет четкой стратегии в отношении Беларуси.

– Это как с СССР в 1991-м.

– Совершенно верно. Джордж Буш-старший приезжал в Верховную Раду Украинской ССР и призывал их остаться в составе Советского Союза. Потому что на Западе опасались по поводу ядерного оружия: вы здесь разбежитесь со своими бомбами, а нам потом вас ищи по подворотням.

Более того, у Запада нет понимания, что происходит внутри Беларуси. У нас не исследовано общество с точки зрения политической социологии. Например, непонятно, как должен выглядеть политик, чтобы отвечать запросам большинства, которое было бы готово за него проголосовать.

Мы не видим ни уровень устойчивости режима, ни уровень протестного потенциала. Соответственно внешним игрокам трудно формировать свою стратегию в отношении Беларуси.

Почему Поротников считает Бабарико спойлером белорусских властей? Можно ли назвать Тихановского вторым Лукашенко? Что заставило Гайдукевича ретироваться из предвыборной гонки? Продолжение интервью читайте тут.