Покажут ли убийство в прямом эфире?

Российское ТВ — самое жестокое в мире. В любой момент дня и ночи в «ящике» можно отыскать либо криминальную передачу, либо бандитский сериал. Насилие показывают все более натуралистично. Если ситуация не изменится, убийство в прямом эфире — лишь вопрос времени.

По части «озверения» пальму первенства прочно захватил некогда интеллектуальный канал НТВ. Говорят, криминальные журналисты ходят в любимчиках у гендиректора Владимира Кулистикова, а самые рейтинговые продукты канала — «Чистосердечное признание», «Чрезвычайное происшествие» и «Программа максимум» с Глебом Пьяных в качестве ведущего.

В феврале 2006 года звериный оскал НТВ временно прикрыли намордником. По просьбе таинственного высокопоставленного зрителя (ходили слухи, что самого Путина) из вечернего «прайма» убрали рейтинговый сериал «Зона» — и это несмотря на чудесную блатную романтику и впечатляющие ужасы российской тюрьмы.

Победа над насилием носила локальный характер — образовавшуюся на месте «Зоны» эфирную дырку НТВ заткнуло не менее одиозным сериалом «Ментовские войны». Все это наводит на мысль, что борьба с трупным запахом в телеэфире обречена на провал. Налицо парадокс: зрители и чиновники всех мастей возмущаются количеством мордобоя, но телевидение не становится добрее.

Почему мы это смотрим

Менты, криминальные авторитеты и киллеры дают каналам высокие рейтинги. Зритель, протестующий против насилия, смотрит его не отрываясь. Возмущается, но смотрит. Механизм зрительского внимания объясняет психолог Мария Колосова: «Три темы цепляют людей на уровне глубинного подсознания — тема смерти, размножения и то, что вызывает рефлекс новизны. В психологии широко известен эксперимент: если человеку быстро-быстро показывать много самых разных картинок он запомнит картинки про смерть, секс или что-то совершенно неожиданное».

Стремление к жизни и страх перед смертью — базовые в нашем поведении. Любой информации об угрозе жизни обеспечен животный интерес. Она провоцирует на реакцию «беги или сражайся». Одних зрителей криминальные передачи заставляют мобилизоваться, других — больше ценить свое безопасное положение.

«Люди будут говорить, что такого сорта передачи им не нравятся, но всегда будут их смотреть,— говорит Мария Колосова.— Это своего рода зависимость. Я работала с наркоманами, алкоголиками. Большинство из них недовольно своей зависимостью. Знаете, какая у многих алкоголиков реакция, когда они видят водку? Отвращение: „Уберите, а то ведь выпью!” Но при этом они тут же хватают эту бутылку, прячут и выпивают».

Что с нами происходит

Российских теленачальников надо привлекать к ответственности — как за распространение наркотиков. Вряд ли они отдают себе отчет, что подсаживают аудиторию «на иглу». ТВ упрекают в «отуплении зрителей», и это не оборот речи, а вполне конкретный способ разрушительного воздействия на психику.

«Чем больше жестокости на экране, тем сильнее к ней привыкает зритель. Чувствительность притупляется. Чтобы удерживать внимание публики, нужно все более сильное воздействие, все более ужасные преступления. Но и к этому привыкают. И мы получаем все новые и новые витки насилия»,— уверена психолог Колосова.

Повышение порога эмоциональной чувствительности приводит к нарушениям в работе эмоционального интеллекта. Новомодные психологические теории провозглашают именно эмоциональный интеллект наиболее важным свойством человека как разумного существа.

Между тем сбой в работе эмоционального интеллекта приводит к тому, что зритель теряет способность испытывать тонкие чувства, улавливать нюансы. Эмоциональный мир сжимается до примитивных антитез: «хочу — не хочу», «нравится — не нравится», «люблю — ненавижу». Такому человеку не хватит гибкости, например, понять слова классика «Я вас люблю, хоть я бешусь». Он поймет либо «я люблю», либо «я бешусь».

Доколе

Запрещать насилие на ТВ законодательно уже пробовали в 2005 году — депутаты Думы запутались в формулировках, и закон не был принят. Впрочем, вряд ли бы это искоренило проблему.

Как ни странно, в борьбе с насилием на ТВ неожиданную помощь может оказать… принятый во втором чтении в феврале 2006 года «Закон о рекламе». Он предполагает постепенное сокращение рекламного времени на телевидении. К 2008 году законодатели предписывают телевизионщикам отдавать под рекламу не 20 минут в час, как сейчас, а лишь восемь.

Помимо прогнозируемого роста цен на рекламу произойдет рост продакт-плейсмента внутри самих телевизионных передач. Далеко не все рекламодатели (особенно российские) смогут себе позволить дорогие ТВ-ролики, но при этом их рекламные бюджеты будут все-таки довольно значительны, и каналы не захотят их игнорировать. Телевизионщики начнут создавать контент (фильмы, программы), в который можно удачно вписать опосредованную рекламу, как это сейчас уже делают ТНТ и СТС.

Издержки на производство программ на СТС и ТНТ сопоставимы с издержками на каналах федеральных, а реклама у них стоит дешевле. К тому же, если «Первому», «России» и НТВ государство оплачивает ретрансляцию сигнала, то сетевым каналам приходится доставлять телепродукт к зрителю за свой счет. В погоне за прибылью ТНТ и СТС превратились в эдакие «заповедники без насилия». Они плодят форматы типа «Две блондинки против грязи» (идеально подходит для продакт-плейсмента моющих средств), «Спасите, ремонт!» и «Школа ремонта» (реклама строительных материалов), «Снимите это немедленно!» (промоушн магазинов и линий одежды), «Ты — супермодель!» (косметика и средства по уходу). Герои реалити-шоу ТНТ и сериалов СТС одеваются в соответствии с контрактами о продакт-плейсменте, пользуются «забрэндованной» косметикой и едят «правильные» йогурты.

В ситуации сжатия рекламного рынка криминальные передачи будут сильно проигрывать по своему коммерческому потенциалу программам семейным, молодежным, юмористическим. Ну какой продакт-плейсмент можно разместить в художественной реконструкции убийства в темной подворотне? Не покажешь же в кадре нож крупным планом с подписью: «Горло перерезано ножом фирмы Y» или «Жертву убили из-за мобильного телефона фирмы Х»?