Почему Лукашенко и модернизация несовместимы

В кои-то веки у официального Минска и Евросоюза на повестке дня оказался один и тот же приоритет. Вот только понимается он сторонами совершенно по разному.

Полгода назад ЕС презентовал новый проект – «Европейский диалог для модернизации Беларуси». А на днях ключевое слово произнес и Александр Лукашенко:

– Мною дано поручение до конца года завершить все организационные работы по комплексной модернизации государственных предприятий. То есть у каждого руководителя предприятия на столе должен лежать план модернизации этого предприятия с выходом на выпуск конкурентоспособной продукции, ориентированной, прежде всего, на импортозамещение и экспорт. Петр Прокопович возвращен к активной деятельности на высоком уровне, и ему поручена эта задача. Это его главная задача – проверить каждое предприятие на предмет модернизации, наличие конкретного плана с выходом на выпуск продукции высочайшего уровня. Если мы не модернизируем наши предприятия, не сориентируем на выпуск современного товара, нам здесь делать нечего.

Сам по себе замысел назначить Петра Прокоповича мотором модернизации можно охарактеризовать словом «дивный». Очень бы хотелось посмотреть на то, как экс-председатель Нацбанка справится с новой миссией, но желательно всё-таки, чтобы этот эксперимент ставился на какой-нибудь другой стране. Нашей вполне хватило рекордной девальвации 2011 года, случившейся вследствие бурной деятельности Прокоповича по укреплению национальной финансовой системы.

Да, перемены Беларуси не просто нужны, а жизненно необходимы. Проблема в том, что представления о модернизации у Лукашенко и Евросоюза совершенно разные, чтобы не сказать диаметрально противоположные. ЕС ведет речь о преобразовании всей системы, включая политическую. Глава Беларуси считает возможным модернизировать отдельно взятые предприятия, сохранив окружающую их действительность в неизменном виде.

Лукашенко хорошо помнит, чем закончилась перестройка для КПСС. Поэтому идея всесторонней модернизации ему глубоко чужда. Он предпочитает точечную – на предприятиях. Но на практике и из этого мало что выходит. Состояние белорусской промышленности лучше всего характеризует эпизод, рассказанный первым вице-премьером Владимиром Семашко, которого не заподозришь в стремлении дискредитировать «сильную и процветающую». Высокопоставленный чиновник сопровождал делегацию из Поднебесной на Оршанский льняной комбинат, работающий на оборудовании, которому 40 лет.

– Когда мы привели в ткацкий цех китайцев, они посмотрели на все и спросили: «А куда вы нас привели: на предприятие или в музей?» – поведал впоследствии Семашко членам Национального собрания.

Итак, поскольку нынешний руководитель Беларуси за 18 лет оказался так и не в состоянии решить задачу хотя бы точечной модернизации, то нет никаких оснований полагать, что он сделает это на девятнадцатом или двадцатом году правления. Тем более, что его идеи на этот счет существуют на уровне «дайте мне триллион долларов, и я преображу страну». С таким «выдающимся бизнес-планом» необходимую сумму придется искать очень долго.

Опять же проблема заключается в том, что как ни модернизируй тачанку батьки Махно, «Мерседес» из нее не получится. И «Фольксваген» тоже не выйдет. А отказываться от уникальной социально-экономической модели ее архитектор не собирается.

Так что, разговоры о модернизации останутся, в основном, на уровне благих пожеланий. Ни сингапурская модель, ни бирманская, ни какая другая на нынешней белорусской почве просто не приживется. Потому что Лукашенко и модернизация – это понятия несовместимые.