Павловский рассказал о планах Лукашенко

Политолог Глеб Павловский прокомментировал развитие событий в Беларуси.

 — Есть ли у вас понимание, в чем состоит план Лукашенко? Вот РБК пишет, что план выхода из внутриполитического кризиса — это конституционная реформа: ослабление власти президента и так далее. Это правда или это какая-то уловка? – спросил ведущий Эха Москвы Евгений Бунтман.

― Это вывеска как вывеска. План у него один — остаться. Остаться на эту неделю, на следующий месяц, на год. А дальше как получится. Такие люди не заглядывают надолго, – ответил Глеб Павловский. – Поэтому конституционная реформа — это просто иносказание того, что «я остаюсь».

― Но конституционная реформа предусматривает какое-то, по всей видимости, ослабление власти, какой-то компромисс. Вот эта его тактика временная предусматривает компромиссы?

― Заметьте, конституционная реформа означает, что после конституционной реформы, которую я буду проводить, я буду организовывать, а потом я будут проводить по ней референдум, и я буду считать, — после этого, может быть, что-то изменится. А до этого — ничего.

Поэтому это вряд ли заинтересует сейчас, во всяком случае сегодня, белорусское общество. Это отмаз.

― Лукашенко сегодня давал интервью государственным российским журналистам. Там было несколько тезисов. Вот один тезис: «Я немного пересидел. Но если не я, то кто». Здесь какая из важней важнее — «немного пересидел» — вот это какое-то осознание, принятие, что это?

― Да нет никакого осознания…  Он готов бесконечное количество раз менять свои оценки. Он это делал уже очень много раз. Если вы будете читать то, что он наговорил, вы там найдете всё что угодно. Но это никак не объясняет сотни тысяч людей на улицах Минска и других городов Беларуси.

Ему не верят, с ним не хотят жить. Поэтому он может только изобретать сейчас какую-то новую форму тирании. Он ее еще не изобрел. Поэтому у него двоевластие в стране. И он хочет как-то, чтобы Путин ему помог. Ему очень важно втянуть Путина в любом качестве в эту грязную историю.

― Но он же уже втянут, получается.

― Нет, это пока не то, что нужно Лукашенко. Лукашенко нужно, чтобы Путин основательно перемазался в его дерьме. То есть нужно, что бы он влез туда не только общими словам, а более конкретными выражениями, личными примером. А также, конечно, хорошо бы, чтобы послал кого-то поучаствовать, чтобы после этого уже не мог отвертеться, то есть ему нужно сделать Путина подельником. Это крайне важно для Лукашенко.

― То есть пройти через кровь обязательно, получается, да?

― Сначала через грязь и бесчестие, а потом, может быть, и через кровь. Понимаете, чтобы не было вообще разницы — вот это ему очень важно — стереть разницу между Россией и режимом имени господина Лукашенко, чтобы это было одно пространство, как бы одно союзное государство зла, так сказать, новая империя зла.

Путин пока упирается, но очень вяло и, по-моему, растерянно.

― А это разве не утрата самостоятельности диктатора — создать единое государство с другим, заведомо более сильным, как говорит Лукашенко, партнером?

― А ему плевать. Потому что, на самом деле, в такой паре, конечно, микроб имеет большую свободу рук, потому что никто уже ничего от него не ждет. А тогда он сможет приплюсовывать ко всем своим действиям Путина. На словах и сейчас он это уже делает.

Он ничего не потеряет, потому что в любой реальной критической ситуации, конечно, он ударит в спину. Здесь нет никакого сомнения, что Лукашенко с Путиным и с Россией до того момента, пока ему это выгодно. Ему надо выжить сейчас. А в случае реального конфликта он вильнет хвостом. Мы это прекрасно представляем.

― Я думаю, что это прекрасно представляют и в Кремле. Зачем тогда лезть? Зачем тогда Мишустину ездить в Минск? Зачем посылать государственных журналистов брать интервью у Лукашенко торжественное, где он сидит на троне напротив них? Зачем Путину встречаться в понедельник с Лукашенко?

― Ему важно показать, что они вместе. А Путину важно сохранить актив. И здесь, я думаю, у Путина колоссальная ошибка. Он консервативен, и актив для него это такая недвижимость. Вот Лукашенко — это часть белорусской недвижимости. И он боится, что если он останется без этого, то всё остальное посыплется.

― Такой ответственный квартиросъемщик, да?

― Да-да. Поэтому ему кажется, что он тогда отдаст ключ в неизвестные ему руки. Он просто плохой инвестор на самом деле — Путин…

― Получится ли [у протестующих] дальше столь же активно выступать, как все последние выходные и будни? Чуть меньше, но выходные, по-прежнему, не спадает этот накал.

― Я всё время с тоской глядел на этих людей на улицах Минска. Сейчас я думаю, что уже эту волну сбить нельзя. Она может в каком-то виде ярком уйти вниз, но потеряна для Лукашенко Беларусь.

Это очень интересно. Люди чувствуют себя счастливыми. Понимаете, это не просто свобода. Это же видно, это же нельзя подделать. Это счастье. Они счастливы. И они уже не потеряют. Опыт счастья человек не забывает.

Поэтому, я думаю, что рядом с нами теперь находится внутренне свободная страна, о чем, конечно, еще два месяца назад мы не могли и предполагать. А сегодня это такой прекрасный пример и больше, чем пример, я думаю.

Лукашенко, конечно, будет экспериментировать дальше. Но ведь что такое Координационный совет? Это на самом деле определенный ресурс коммуникаций. Он мог бы использовать его. Это же интерфейс, с помощью которого он мог бы попытаться договориться. Но вместо этого он бьет по нему, поскольку не может ударить по этим сотням тысяч. Так что, я думаю, это ошибочная тактика, он не преуспеет.

― Обычно как раз наоборот же делается, говорится: «Я не буду разговаривать с толпой — всё что угодно может быть: восстание рабочих каких угодно, — организовывайте какой-нибудь свой профсоюз, а мы там уже попробуем перекупить и договориться с лидерами». Тут как раз, наоборот, он оставляет себя толпе, получается.

― Ну, знаете, 26 лет — это достаточный срок, чтобы потерять политическое чутье. У него есть чутье угрозы своей власти, но это не политическое чутье. Это шкурное чутье.

Охранять свою шкуру в такой ситуации уже мало. Он может наделать еще каких-то глупостей, гадостей. Его тактика понятна: убрать лидеров, тем более, что в Беларуси, действительно, их не так много…  Ему надо с кем-то разговаривать было бы, а ему не с кем. Он не хочет, и ему не с кем. Он разговаривает с Путиным. Вот через Путина воздействовать на Беларусь.

― И поэтому произносятся все такие слова паразиты — Америка, Майдан — вот это всё…

― Да, это такая интуиция понятная. Он пытается имитировать самого Путина и как бы его взгляды, его фобии. Он ведет себя как маленький, очень маленький Путин. Мечется перед глазами Путина. Вряд ли он вызывает этим у него большее доверие.

Но, с другой стороны, Путин не может сказать «Брысь!» И тут возникает проблема. Я думаю. Путин даст ему денег, но постарается в основном отделаться больше словами…

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.9(83)