Беседка
Сергей Кравцов, ”Белорусы и рынок”

Павел Бегун: «Зарубежные инвесторы ничего не знают о Беларуси»

Когда-нибудь о Павле Бегуне в Голливуде снимут фильм. Американцы любят такие сюжеты: мальчик-иностранец из простой семьи, начавший заниматься бизнесом в 11 лет с торговли на рынке бабушкиной клубникой, приехав в США, упорно работал, учился и, честно играя на фондовом рынке, стал миллионером. Правда, первый "лимон" — это дело пусть пока недалекого, но будущего. Зато все остальные части сценария жизнью уже написаны.

— Павел, что нужно для успешной игры на фондовом рынке? Знания? Везение? Интуиция?

— Наверное, самое главное — умение отойти от общепринятых концепций и взглянуть на известные вещи по-новому. После окончания Университета Западного Кентукки я работал финансовым аналитиком в одном из крупных инвестиционных фондов, и уже через год такая деятельность перестала меня устраивать. Не конкретно в этом фонде, а вообще. Будучи молодым специалистом, я полагал, что фонды должны помогать своим клиентам находить самые выгодные акции и инвестировать в них деньги. На самом деле, как я вскоре увидел, их основная цель — убедить клиента как можно чаще совершать сделки, ибо маржa типичного инвестиционного фонда напрямую зависит от их количества. При этом цель получения максимального дохода по акциям совершенно теряется.

Просматривая отчеты компаний, я увидел, что деньги, вкладываемые в инвестиционные фонды, которые с ними якобы активно работают, "прокручивают", приносят, как правило, даже меньший доход, чем средства, направляемые в индексные фонды (они занимаются пассивным инвестированием, скажем, в Dow Jоnes). Получается, люди платят деньги своим управляющим, не получая от их деятельности никакой дополнительной прибыли. Такая система инвестирования показалась мне не очень моральной и экономически бесперспективной.

Параллельно с работой в инвестиционном фонде я поступил в магистратуру Чикагского университета, а также в Институт финансовых аналитиков. С Чикагским университетом получилась довольно интересная история. Меня не хотели туда брать, поскольку мне было только 22 года и ректорат посчитал, что у меня нет достаточного опыта.

Тогда я туда приехал, сел под дверью декана и сказал, что пока он со мной не побеседует, я никуда не уйду. Через несколько часов приехал декан и мы пошли обедать. Четыре часа я рассказывал ему, как в 11 лет продавал на рынке в Бобруйске клубнику, в 14 проводил крупные сделки с металлопрокатом, в 18 создал газету, почти не вкладывая в это дело своих средств. Затем я попытался объяснить, почему так неэффективно работают инвестфонды в Америке. Прощаясь, декан пожал мне руку и сказал: "Хотя наше правило не принимать таких молодых студентов, но, о’кей, для тебя мы сделаем исключение". И университет, и институт я закончил с отличием.

К этому времени я уже знал, как инвестировать деньги в такой манере, чтобы получалась прибавочная стоимость. Нужное решение помогло найти знакомство с работой компании Berkshire Hathaway, возглавляемой Уорреном Баффетом, вторым после Билла Гейтса по личному богатству человеком в мире. Главная особенность его подхода состоит в том, что для инвестирования выбираются недооцененные на рынке компании и вложения в них делаются с расчетом на то, что большой дисконт обеспечит прибыльность вложенного капитала. При этом проводится серьезный анализ объекта инвестиций, исключающий практически всякие риски.

Инвестировать по этому принципу я начал еще учась в магистратуре — буквально с нескольких сотен долларов. Практика полностью подтвердила верность теории, и к моменту окончания учебы я считал себя полностью готовым к началу собственного бизнеса. Около двух лет назад мы с компаньоном создали инвестиционную компанию 3G Capital.

Правда, размер нашего совместного капитала был слишком мал, что-то около 200 тыс. USD, и на эти деньги, разумеется, нельзя было жить да еще ими же работать. Поэтому мы с компаньоном продали миноритарные доли в компании группе инвесторов. Вырученные средства были использованы на зарплату и текущие расходы. Для нас это был принципиальный момент, поскольку появлялась возможность не думать о хлебе насущном, а сосредоточиться на стратегических вопросах. В дополнение, став нашим стратегическим партнером, группа инвесторов помогла развитию бизнеса на начальном этапе — они привели нам первых клиентов.

Пока все у нас получается довольно удачно. В этом году по уровню обеспечиваемой доходности инвестиций компания 3G Capital Management вошла в 15% лучших инвесткомпаний, оперирующих на Американском континенте. У нас появились серьезные инвесторы, например, профессиональные канадские хоккеисты, выступающие в НХЛ.

— Могли бы вы привести какой-нибудь пример инвестирования в стиле 3G Capital?

— В результате одного из скринингов (поиск по заданным параметрам в базе данных) мы вышли на компанию TM Century — крупнейшего в США производителя музыкальных заставок для радио. Только наличности на балансе у нее числилось 1,2 млн. USD, она зарабатывала 300 тыс. USD в год и продавалась за миллион. Обычно на рынке, если что-то стоит доллар, то оно и продается за доллар. Но всегда имеют место также исключения из этого правила.

В данном случае компания была явно недооценена, главным образом, возможно, потому, что крупными инвестфондами проекты менее нескольких десятков миллионов долларов вообще не замечаются. Для нас же это был подарок судьбы: никакого риска и гарантированно высокий дисконт. Через 4 дня, проведя аудит компании, мы приобрели в ней крупный пакет акций. Буквально через год акции компании выросли в цене, и таким образом мы получили 200% дохода на данную инвестицию.

— Ваш "первоначальный" бизнес в Беларуси был таким же успешным?

— Мои родители работали в советских учреждениях, естественно, мы жили от зарплаты до зарплаты, и мне всегда хотелось иметь даже не какие-то вещи, а уверенность в том, что завтра деньги не кончатся. Первая реальная возможность финансово обеспечить будущее появилась в 11 лет. На каникулах я решил подработать тем, что собирал в деревне у бабушки клубнику и яблоки и возил ее на базар за 30 км в Бобруйск. К концу лета около 100 рублей были скоплены на черный день.

Потом я начал читать книжки по бизнесу и все время думал, чем бы мог заниматься сам. Сначала мы с другом стали собирать рекламу и размещать ее в СМИ. Затем от кого-то из знакомых услышал, что очень выгодно торговать металлопрокатом. С компаньоном накупили рекламных газет и справочников и уселись за телефон. Работали по-взрослому — по 8-10 часов в день, прерываясь лишь на школу.

С уроков физкультуры или труда я часто убегал, используя это время для звонков по телефону-автомату. По сути, мы занимались обычным посредничеством: находили покупателя и сводили его с продавцом. У меня всегда был низкий голос и по телефону он, наверное, не ассоциировался с детским. Когда приходилось самому ехать на отгрузку, то говорил, что меня прислал Павел Иванович.

На металле удалось заработать первые крупные деньги, которые частично "инвестировал в развитие" — покупал приличную одежду, оргтехнику, программное обеспечение, офисную мебель и т. д., но не менее 80% откладывал, опять же, про запас.

Своими деньгами я старался не рисковать, даже когда уже учился в "нархозе" и мы с компаньоном издавали газету для бухгалтеров. Было придумано несколько схем, позволявших заниматься издательством, не делая крупных прямых затрат. Например, рекламная кампания состояла в том, что нанятые нами студенты бесплатно раздавали газету в налоговых инспекциях. Широко использовался бартер: за рекламу бланочной продукции с нами рассчитывались ею же, а мы эти бланки реализовывали и получали деньги для оплаты текущих расходов. Вообще, финансово это был мой самый удачный белорусский проект. Газета стала популярной, ее тираж быстро рос.

Когда я выиграл стипендию и уехал учиться в США, то некоторое время у меня сохранялись планы вернуться в Беларусь, чтобы продолжать бизнес здесь. Но потом я увидел, что в Америке для делового человека есть неизмеримо больше возможностей, чем даже в Европе. В Старом Свете на компании часто накладываются дополнительные обременения, связанные, например, с созданием или сохранением рабочих мест. Цель деятельности американских компаний — получение максимальной прибыли, поэтому бизнес-климат здесь более здоровый.

— А в Беларуси?

— Белорусское законодательство должно быть более дружелюбным по отношению к инвесторам. Они хотят, купив контрольный пакет, стать полными хозяевами предприятия. Любые другие условия и ограничения типа "золотой акции" для них непонятны и неприемлемы. Таким же дополнительным фактором риска является отсутствие в Беларуси независимой судебной системы.

Поэтому сегодня сюда может прийти в первую очередь венчурный капитал. Для него здесь есть очень привлекательные предприятия, которые за такую цену не купишь ни в одной развитой стране. Проблема, однако, в том, что зарубежные инвесторы о них ничего не знают. Реклама инвестиционных возможностей Беларуси в западных деловых журналах и газетах полностью отсутствует.

— Ваш приезд в Беларусь преследовал какие-то деловые цели?

— Нет, это была сугубо частная поездка. Наш фонд специализируется на низкорисковых проектах, а таковые в Беларуси сегодня отсутствуют.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)