Пастухов: «Война — не просто придурь Путина. Она вылезает из природы созданного им государственного строя»

— Думаю, у него не было другого выхода, он бы все равно начал эту войну. Только, возможно, готовился бы к ней дольше и лучше, — говорит Пастухов  в эфире программы Чисто конткретная политика.  – Многим представляется, что война — просто придурь Путина.

Но война вылезает из природы созданного им государственного строя. Этот строй дошел до точки, когда его нельзя стабилизовать без войны. И когда он говорит о вечной войне, здесь есть две ноты: сожаления и счастья. Потому что война для них как мать родная.

Она списывает все, позволяет снять все вопросы о том, сколько и чем они владеют, тешит их самолюбие. Для них война — нормальное состояние.

Полагаю, что неподготовленность, которую все так много обсуждают, говорит о том, что, как было кондовым советское государство, как была кондовой царская империя — так и осталось все это. Вместе с тем после поражения под Киевом, Харьковом, после введения санкций государство стоит.

Все, что я знаю о современной Москве, говорит о том, что даже если бы она просела, особо плохо не стало бы. Люди живут, делая вид, что их это все не касается: о войне мы не говорим, она за скобками. То есть система выдерживает.

Далее Пастухов задается вопросом, с какой продолжительностью можно вести войну, применяя высокоточное оружие, и вспоминает исследование западных военных аналитиков. Несколько лет назад эксперты рассматривали сценарии возможной Третьей мировой войны, которая начиналась бы с Тайваня и распространялась на весь мир.

— Во всех этих сценариях Россия была в роли младшего партнера Китая. Так вот я помню, что по их подсчетам точное вооружение должно закончиться где-то через год войны. Говорилось, что ядерное и химическое оружие обе стороны применять не будут – как это было во время Второй мировой войны, когда химическое оружие имелось у обеих сторон, но применено не было.

Дальше война будет деградировать в войну а-ля Вторая мировая, где важную роль будет играть промышленный потенциал по производству всего барахла 60-летней давности. Но несмотря на это, оно убивает.

Способность России с ее постсоветским потенциалом производить вот это барахло в немыслимых количествах, сохраняется. И Путину нужно время, что произвести не столько мобилизацию армии, сколько мобилизацию промышленности.

Если он ее сумеет произвести, то, условно говоря, через полгода снова начнут выдаваться сотни тысяч снарядов под пушки 80-летней давности. И все это будет работать.

Политолог отмечает, что сегодня у российской армии возникла патовая ситуация и Путину очень нужно перемирие с Украиной.

— Но любое перемирие, которое он попытается представить как победу, одержимыми людьми будет воспринято как поражение. Сейчас программа максимум Путина — передохнуть, представив рейдерский захват четырех территорий Украины в качестве окончательной цели войны и победы.

Но одержимые помнят, что их конечная цель — Лондон, Вашингтон и далее по списку. Они это не «купят» в отличие от зрителя «Первого канала». А вот другие партнеры Кремля будут не согласны проконвертировать свои национал-большевистские идеалы в обмен на Херсонскую, Запорожскую области плюс «ЛНР» и «ДНР». Для них это не является целью.  

Момент перемирия в этом смысле является точкой раздора. Здесь Путину надо пройти между силой и харизмой. С одной стороны, ему нужен временный мир, чтобы перезарядить батарейки, с другой — он представляет для него опасность какой-то абсолютно новой конфронтации, открытие нового политического фронта внутри России.

Он будет пытаться выйти финтами из этого положения. Первый финт — это «нет никаких проблем, если мы взяли Киев». Это такое спасение для Путина, которое позволяет прикончить всю эту ситуацию и сделать весной 2023-го то, что не получилось весной 2022-го. То есть вероятность того, что они пойдут на вторую попытку — достаточно высока.

Если этого сделать не получится, то это отбрасывает ситуацию в гораздо худшую позицию для Кремля, чем та, которая есть сегодня. Тогда условный Стрелков выйдет, ударит себя в грудь и скажет: «Царя подменили. Я – царь», — заключает политолог.