Пастухов: «Была необходимость в более широкой сделке, чтобы утопить ее суть»

– Размен заключенными обрастает избыточными слухами и спекуляциями, – пишет Пастухов. – Обывателя развлекают ненужными подробностями и подсчетами мнимых выгод, которые якобы получила та или другая сторона.

Все это замутняет историю, хотя и делает ее более популярной с элементами конспирологии. Реальность проста, суха, неинтересна и тривиальна. 

России был нужен Красиков, США – Вилан. Договориться не могли. Россия увеличила ставки, взяв в заложники Гершковича. Не договариваться для Байдена стало тяжело. Но Красиков не был в его руках, надо было уговорить Шольца.

Шольц был в сложном положении, так как внутри коалиции были (и сохраняются) жесткие разногласия о самой возможности задействовать Красикова в каких-либо обменах.

Тем более странно выглядело бы решение Шольца отпустить Красикова в качестве подарка Байдену. Возникла необходимость в более сложной и широкой сделке, в которой можно было бы утопить ее суть (Красиков vs Вилан). 

Кремль в это время стал активно инвестировать в аресты немецких граждан, и на последней стадии даже подключил Лукашенко, который в свойственной ему манере «большого стиля» сразу впаял 30-летнему немецкому врачу смертную казнь. Вышло, однако, так себе.

В таком виде это только усиливало аргументацию тех сил в Германии и за ее пределами, которые выступали против обмена Красикова именно потому, что это провоцирует перманентный захват новых заложников.

Чтобы сдвинуться с мертвой точки, обычной сделке по обмену разведчиками надо было придать общегуманитарный вид. 

Возникло окно возможностей для многочисленных лоббистских групп поддержки самых разных политических заключенных. Американцы зашли сразу с самой крупной карты, предложив добавить в список Навального. Оказалось, что Путину Красиков нужен не так сильно. Впрочем, проблему решили по-азиатски, устранив предмет торга из жизни.

Переговорный процесс промахнулся мимо посадочной полосы и вынужден был зайти на второй круг. После мучительной паузы, подгоняемый наступающими на пятки выборами, он возобновился.

На этот раз уже с более продвинутой точки, на которую вышли в первом круге – широкой гуманитарной сделки, но уже без Навального.

Кандидатуры, предлагаемые для обмена на этот раз, отвечали сразу нескольким критериям: наличие второго гражданства, медийная узнаваемость, активная группа поддержки, обладающая достаточным лоббистским ресурсом, и состояние здоровья.

В общем, это было похоже на выдвижение на «Букер»: длинный список, потом – короткий, потом – финалисты.  Пока список финалистов с американской и немецкой стороны «устаканивался», Россия уравновешивала его, добавляя к Красикову другие, менее значимые для нее имена.

Этот процесс мог бы быть бесконечным, но подстегивал фактор неопределенности – никто не может сказать, что именно случится после президентских выборов в США. Было понятно, что сейчас Байдену очень надо, и Шольц готов идти ему навстречу, несмотря на очевидные репутационные и политические риски.

Москва благоразумно приняла решение больше не повышать ставки и «откэшиться» с тем прикупом, который есть. Видимо, аналогичное ощущение возникло и у другой стороны.

Размен состоялся. В нем нет ничего интригующего, никакой конспирологии, никакого чуда – обычная рутина работы спецслужб и дипломатии. В общем, все как в песенке про русского джина Владимира Высоцкого: «Кроме мордобитиев – никаких чудес!».