Парень о своем первом задержании: «Я понял, что им не придется стрелять, мы все сдадим друг друга сами»

Андрей Леликов случайно оказался в РОВД за акцию 19 июня, в которой не участвовал, и поделился своими выводами об ОМОНе и задержанных.

«Кто я? – «Отморозок», «змагар»? — пишет Андрей Леликов. — Я даже не знаю, с чего начать. Но начать нужно, пока свежи воспоминания и помнится каждая деталь. Сейчас 7:21 утра, я 1:20 как дома после... хм... задержания.

Вчерашний вечер обещал быть совсем обычным, погода прекрасная, располагает к прогулке. Рядом парк Челюскинцев. Чем не повод встретиться с друзьями, пообщаться, пройтись по парку, обменяться мыслями. Тем более что не встречались уже давно.

Прогулка закончилась около 22 часов:

«Перейдя перекресток П.Бровки, увидели, что навстречу на ширину всего тротуара движется отряд ОМОНа. Поняли, что дальше не пустят и развернулись назад. Горел красный свет светофора.

Отряд ОМОНа вдруг стал резко бежать в нашу сторону и орать: «Назад. Назад, бл…! Все назад!».

Я замешкался, ведь горел красный светофор, стал озираться, чтоб не попасть под машину. В этот момент меня и еще нескольких людей схватили под руки, уложили с криками на асфальт и поволокли в сторону подъехавшего автобуса…»

Процесс задержания Леликов характеризует так:

«Будто брали оружейного барона или серийного убийцу. С меня сорвали рюкзак, забрали телефон, вместе с другими поставили на колени в проходе автобуса. Все это сопровождалось яростными криками с матом. «Голову вниз, бл…! Смотреть в пол! Только дернись, я тебе, сука, башку снесу! Руки на затылок в замок!»

Нас паковали минут 15-20. Кого – не знаю. Реально страшно. Невозможно поднять глаза.

Потом нас повезли. Вот так, стоя на коленях в проходе, с головой в пол, с руками на затылке, как опаснейших преступников. Куда – неизвестно. Где-то останавливались и нас уплотняли. Ставили на колени уже и между сидений.

Испуг от внезапного нападения на меня прошел. Появился страх. Но не за себя. Я думал о старенькой маме, которая болеет сердцем, и стресс может отправить ее в больницу.

Болели колени и поясница. Не поднимая головы, я спросил, можно ли сменить позу. На что мне рявкнули: «Стой как стоишь, бл…, спина не жопа».

Конечной остановкой стало Заводское РУВД Минска. Вот что, по словам Леликова, происходило там:

«Расставили всех вдоль стены, лицом к стене, руки на стене. К каждому приставили по сотруднику милиции!!! К каждому!!! Всех обыскали и записали данные.

А дальше – пустота. Никаких комментариев. Ни возможности связаться с близкими и сообщить, где мы, ни объяснения нашего правового статуса, ни наших прав, ни времени, на которое задержали. Стена молчания.

Вдруг засуетилась милиция. Я услышал примерно следующее: «Что, не откачали? Так надо же что-то делать… Ну скорую вызывайте».

Через минут 15 мы стали свидетелями, как одного из «задержанных» положили на носилки и отнесли в скорую помощь. Она уехала.

Время шло. На улице стало холодно. Мы стояли в майках, рубашках, шортах. Стало трясти от озноба.

Часа в два подъехала машина, нас по одному-по двое стали подзывать к ней и в свете фар задавать вопросы, записывать на камеру. Что мы делали в месте задержания? Ответил, как есть, живу рядом, вышел на прогулку с друзьями. Опросили и уехали.

Время шло. Разъехалась уже и большая часть милиционеров, которые нас охраняли. Осталось человека четыре. Остальные ушли в здание.

Мы просили хотя бы запустить в помещение, было реально холодно, продрогли. Но все, что слышали в ответ: «Мы это не решаем». Принесли одну бутылку воды на примерно 50 человек. Разрешили сходить в туалет и покурить.

Часа в четыре начался дождь, и только тогда нас завели в здание в актовый зал. По пять человек, под конвоем.

Еще через час пришли первые протоколы. Вызвали меня. Я увидел, что в протоколе значится «за участие в несанкционированном пикете». Отказался подписывать – принудили с возможностью дописать «с протоколом не согласен».

После этого задержанных выпроводили из РУВД. При этом Леликов отмечает:

«И вот какая удивительная вещь. Как меняются люди, как ломаются, даже когда на них еще и толком-то не давили.

Кто-то плакал в автобусе и просил прощения за то, чего не делал. Кто-то уже в РОВД хотел сразу оплатить штраф, тоже не понятно за что. Кто-то пытался заигрывать с милицией и принять их сторону, мол «да, мы понимаем, вы не виноваты, вы сами в таком же положении и вам самим не нравится, но что, мол, делать».

Я смотрел на это, и мне было противно, мерзко, я осознал весь ужас той выученной беспомощности, того рабства, в котором мы находимся. Я понял, что им не придется стрелять, мы все сдадим друг друга сами. Сдадим, продадим, оговорим, чтобы спасти себя. Откупиться, не видеть, забыть».

Свое первое задержание Андрей Леликов итожит следующими выводами. По его мнению:

«ОМОН будет рубить до последнего. Дадут огнестрел – будет стрелять. Дадут БТР — будут давить. Без капли сомнения. Это роботы. Ни сочувствия, ни мыслей, ни раздумий, ни сомнений. ПУСТОТА. Клянусь, я бы предпочел, чтобы задерживали реальные роботы, а не эти «люди».

Милиция, рядовые сотрудники, действительно не понимают, что происходит и сами в шоке. Возможно, сами недовольны. Стрелять, возможно, засомневаются. Но между ОМОНом и людьми не станут. Не хватит у них ни совести, ни чести.

Народ – все-таки «народец». Малодушный. Стоит припугнуть – будут работать за миску баланды. Те люди, что готовы идти и приносить себя в жертву, – их меньшинство. Критической массы не наберется. Молодежь трусливая, тоненькие штанишки и вейперы с бородами – годятся только для Инсты. В РОВД пытаются дружить со всеми и делать вид: все свои и все по одну сторону баррикад…

Меня трясет. Реально, просто трясет. От бессилия и стресса. Но теперь, я открыто говорю. Я за другую власть и я буду ХОДИТЬ на все пикеты, я буду участником инициативных групп, если возьмут. Я дурак, я нонконформист. Я всегда борюсь за идею и за что-то большее, чем просто деньги. Я за совесть, я за справедливость. Так меня воспитали.

Мне реально больше нечего терять. Единственное, за что я переживаю и боюсь — это здоровье матери. Она не переживет, если меня посадят».

В конце Андрей Леликов сделал приписку: «Не нужно лайков и репостов. Сидите тихо и мирно. Вас это не касается».