«Параграф 78. Пункт второй» // Собачкин блюз

Сперва отец Иоанн Охлобыстин (в миру — режиссер, актер, сценарист и знатный тусовщик) сочинил небольшой как бы фантастический рассказ. Потом его растянули в полнометражный одноименный фильм. А после решили: пусть фильмов будет два! И распилили материал ровно пополам. Художественными изысками здесь и не пахнет: обе части просты, как строевой устав. Зато работает простой расчет: одно и то же кино можно продать дважды. «Параграф 78. Пункт второй» продолжает игру с доверчивой публикой. И снова действует как профессиональный наперсточник — заманивает и кидает.

Логика извращенная, но вполне действенная. Обманутый лихим трейлером и обиженный занудным первым «Параграфом» зритель пожелает реванша. И пойдет на вторую часть: мол, долго заряжали — но теперь-то наверняка начнут стрелять! Тем более что сюжет жестко ведет к огневым разборкам: спецгруппа, получившая задание уничтожить секретную биологическую лабораторию, оказывается сама зараженной смертоносным вирусом. Через двенадцать часов люди превратятся в бешеных мутантов. И тот самый «параграф 78, часть вторая экспедиционного устава» требует в подобном случае самоликвидации команды.

Заметим, что схема достаточно любопытна и дает возможность раскрыть обреченных героев в самых неожиданных ракурсах. Хороший режиссер сделал бы из этого мощный психологический фильм. «Убей меня, пока я не озверел…» Но дебютировавший в большом кино клипмейкер Михаил Хлебородов предпочел не рисковать. И скрестил два простых развлечения: старую игрушку Mortal Combat и бытовой любовный треугольник. Проблема, однако, в том, что каждая из составляющих «Параграфа» абсолютно не нуждается в другой.

Зрителям фильм продают как «стрелялку» в замкнутом пространстве. Стравить между собой бойцов спаянной спецкоманды — задача для мастера. Но в «Параграфе» все решает приказ командира Гудвина: «Хотите или нет, но по уставу вы все должны сегодня сдохнуть!» И крутые мужики покорно разыгрывают — кто с кем в паре пойдет друг друга убивать: «Поможем друг другу. Ведь мы же друзья!» На фазе этих импровизированных гладиаторских боев и без того неспешное действие окончательно зависает. Посредине фильма сюжет получает таймаут — полчаса рукопашного боя. Пай против Скифа, Фестиваль против Гудвина, Спам против Любы… Кто победит — неважно. Главное — процесс. Ножи, стволы и тяжелые ботинки, удары в падении, стрельба в прыжке. Нарочито замедленный танец смерти, срывающийся в жесткий кулачный спарринг. Красиво и элегантно — как дорогая реклама. Будь таким весь фильм (забудем пока про первую часть), он безусловно занял бы почетное место на полке фанатов компьютерных игр. И снял бы все претензии по части смысла: рубилово — оно и есть рубилово.

Но для себя-то авторы делали кино про любовь. В чем честно признались публично. Не дает им покоя русская «духовка» — душевный непокой, затменье сердца. Срабатывает старинный эффект торговли с нагрузкой: посмотрели на стрельбу, а теперь — моральная проповедь! На самом пике боев (хотя почему бы им всем просто не выпить дружно яду?), когда в финал выходит любовная тройка командир Гудвин — боец Скиф — девица Лиса (кто бы сомневался) и мы уже трепетно ждем смертельной схватки любовников, над полем битвы зависает густой лирический туман. Патроны кончились, пошли нежные слова: «Любил кого?» — «Шалаву одну…»

Трагическая зачистка превращается в мармеладную спасательную операцию. И это лишает смысла все, что было до того. Все устроилось. Зачем было друзей мочить? В лирической паузе Скиф косноязычно бормочет: «Хочется о главном, а в голове одна чепуха…» Однако, что тут главное — до конца неясно ни зрителю, ни, наверное, самим авторам.

Союз ежа и ужа абсурден по определению. Любовной истории не нужны охотники на боевой вирус. Боевой истории с фатальным концом нет времени на развернутые сентиментальные игры. Парадокс в том, что боевая линия мощно снята — но не имеет истории. А любовная линия имеет сюжет — но лишена убедительного экранного воплощения. «Параграф» внутренне конфликтен, постоянно залетает то в боевик, то в мелодраму. Вместо цельного фильма — лоскутное одеяло. Зритель же оказывается в положении самого яркого персонажа ленты — маленькой подопытной собачки, испуганно наблюдающей огневые игры потных мужчин.