От Венедиктова до Цепкало. Смелые оценки Чалого известным персонам

О Тихановской

Карл Маркс на самом деле был не столько крутым экономистом (его «Капитал» устарел к моменту выхода второго тома), сколько был крутым историофилософом. Он писал о смысле истории.

У него есть работа, которую я невероятно ценю – «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», где он говорит о том, что иногда история начинает действовать настолько драматургически, настолько литературно, что даже ничтожный человек может оказаться человеком на гребне волны. Речь идет о Наполеоне III.

Мы, собственно, наблюдали это на протяжении 2020 года, когда из домохойзяйки, которая говорила «хочу котлеты жарить», получился настоящий государственный деятель. Человек, который вырос над собой просто невероятно.

О Румасе

Сергей Николаевич, может быть, и не хотел, и никогда не видел себя в этой роли (в роли перебежчика – С.). Но все, что делают власти по отношению к нему и его друзьям, которые остались здесь – банкирам и предпринимателям… История подталкивает его к этой роли. Румас мог бы стать фигурой очень приемлемой для всех.

О Кочановой

Я не уверен, что Кочанова политик. Наталья Кочанова, какую бы должность не занимала, работает Натальей Кочановой. Она выполняет одну и ту же функцию – она делает Лукашенко приятное. Создает комфортную обстановку, где он чувствует себя востребованным, чувствует, что его любят, что у него высокий рейтинг, что все под контролем, а все остальное – наветы каких-то негодяев.

О Гайдаре

С одной стороны, фигура, конечно, исторически очень интересная. Но этот тот самый случай, когда реформы, которые были запущены в 1992 году и которые почему-то называются либеральными, делали люди, которые, честно говоря, совершенно не представляли, как их делать.

Господи, в конце концов, кем был Гайдар? Главным редактором журнала «Коммунист», занимался научным коммунизмом и был колумнистом в газете «Правда». Какие у него могли быть представления об экономике? Разве что самые базовые: нужно избавиться от плановой экономики, перейти к рыночной и т.д.

О Саакашвили и Бендукидзе

Саакашвили, наверное, удачливый политик, который сумел провести успешные экономические реформы. А Каха Бендукидзе как раз был отцом-патриархом этих экономических реформ.

Ключевым фактором успеха политико-экономических изменений в Грузии была вовсе не приватизация. А то, что им удалось противостоять главной опасности экономической либерализации – тому, что в России называли «семибанкирщина».

О Суздальцеве и Болкунце

К Суздальцеву нельзя относиться серьезно. Очевидно совершенно, что человек пристрастный. У него есть что-то личное к Лукашенко. После депортации из Беларуси он ненавидит его люто. Суздальцева нельзя считать аналитиком. Он решает задачу от ответа. А ответ у него очень простой: вы, белорусы, ничего не можете, Россия вас рано или поздно поглотит, вы должны под нее лечь.

Болкунец? Если честно, не могу его воспринимать всерьез. Мне кажется, он фантазер.

О Карач

У меня сложилось впечатление, что чем меньше с ней контактируешь, тем лучше.

О Невзорове

Невзоров для меня трагическая фигура. То, что он сейчас пытается делать, настаивая на том, какой он беспринципный, какой он негодяй… Я скажу так: самые сильные циники получаются из разочаровавшихся романтиков.

О Белковском

Мое впечатление о нем сформировано одним единственным фактом его биографии, который по сути и поспособствовал его катапультированию в сферу общественной известности. А именно: он написал совершенно гадкий текст, который фактически был доносом на «ЮКОС» и Ходорковского. Человек написал фантазийные размышления на тему, что олигархи идут в политику и как это опасно. Это, несомненно, лило воду на паранойю Путина.

Об Акудовиче

Отношусь к нему великолепно. Считаю, что Валентин Акудович – это наше национальное достояние. Это совершенно удивительный человек. Знаменитая его книга «Код адсутнасці» – рекомендую ее всем. Рекомендовал бы и текст, из которого вышла книга – эссе «Вялікая здрада».

Человек, который был одним из духовных отцов национального возрождения, сумел сказать: ребята, а не попадаем ли мы в гетто, тогда как страна живет помимо нас. Без того чтобы задать себе этот вопрос, невозможно было сделать шаг из гетто, определить новую повестку. Это текст невероятной интеллектуальной честности.

О Венедиктове

Я вижу желание у Венедиктова очень сильно казаться (а есть люди, которым казаться не надо, они такими и являются) человеком информированным. Причем информированным о том, о чем никто знать не может. Якобы он вхож в какие-то коридоры, он точно знает, что обсуждали Путин и Лукашенко за закрытыми дверями. Откуда, каким образом – речи об этом не идет, но есть попытка надувать щуки.

Очень часто все его инсайды оказывались попыткой придать себе самому веса, вызывать желание у других интересоваться его мнением. Теперь первая моя реакция – не доверять тому, что он говорит.

О Цепкало

Я был знаком с Цепкало еще в 90-е годы. Когда он появился в качестве кандидата в президента, первое, что меня поразило: прошло столько времени, а человек по-прежнему говорит о том, о чем говорил в 90-е.

Цепкало в команду Лукашенко пришел с книжечкой, которую написал: уже тогда он восторгался опытом авторитарной модернизации Сингапура. И проходит два с половиной десятка лет, и он снова говорит: Сингапур, ПВТ, авторитарная модернизация. Не знаю, почему так, ведь мы увидели каковы результаты авторитарных модернизаций.

Если одновременно ста странам попытаться пройти путь Сингапура, то Ли Куан Ю и успех будет буквально в единицах, а остальные получат Пол Пота.

Я удивлялся: почему Цепкало не говорит про Эстонию, про то же самое цифровое государство. А потому что там нет авторитаризма…. Если будет политическое будущее у Цепкало с программой авторитарной модернизации, то он, безусловно, будет моим оппонентом.