«Омен. 666»//Чертов сын и империя зла

Времена стабильности порождают ажиотажный спрос на «страшилки», эпохи перемен — интерес к тайным пружинам политики. Массовое кино всегда отвечает на неосознанный запрос публики. Или, по крайней мере, пытается его уловить. Фильмы про близкое пришествие Антихриста начали один за одним выходить на рубеже 1960-х и 1970-х. И не имели, как ни странно, ничего общего с религиозной пропагандой. Время было такое: сексуальная революция, война во Вьетнаме, студенческие бунты, советские танки на улицах Праги. Казалось, что кукловод на небесах сошел с ума. Или сдал инициативу своему темному двойнику. В 1960-х Христос стал поп-звездой. Чуть позже это случилось с дьяволом. В новом фильме Джона Мура «Омен. 666» рогатого поминают снова.

Лучшим и главным фильмом «сатанинской» серии стал самый первый — «Ребенок Розмари» (1968) Романа Поланского. Психотриллер о бледной неврастеничке, родившей от Князя Тьмы, был важен как опыт двойной игры: зритель сам решал, что перед ним — картина глубокого психического расстройства героини или рассказ о заговоре секты дьяволопоклонников. Мистики было немного, гораздо важнее был процесс вербовки: поначалу ужаснувшись своей миссии мамы Антихриста, Розмари постепенно входит во вкус своего положения. И начинает требовать привилегий и поклонения. Именно здесь был заложен ключевой посыл всех последующих лент серии (в том числе и оригинального «Омена» (1976): наша душа — крепость, которую искусно и настойчиво осаждает зло. И силы изначально неравны. То, что в золотые времена христианства воспринималось как призыв к духовному подвигу, теперь читалось как неутешительный диагноз: можно удержать рубеж, но не выиграть битву.

Развеселые 1980-е снизили пафос темы до уровня «Охотников на привидений», 1990-е — превратили в повод для MTV-беспредела в стиле «Стигматы», нулевые превратили в изощренный кинокомикс «Константина». С учетом новейших тенденций киноиндустрии затея снять заново не самый лучший фильм тридцатилетней давности — при полном сохранении сюжетной линии и некотором (очень осторожном) улучшении картинки — выглядит весьма рискованной и мало перспективной. Кому нынче можно продать затрепанную до дыр за все эти годы несложную сказочку? Такое возможно в одном случае: если делать кино не про черта с рогами, а про общую растерянность перед растущим хаосом бытия.

И тогда все становится понятным. И активное использование в начале фильма хроники последних лет — взрыв Международного торгового центра, запуск баллистических ракет, Евросоюз, израильские патрули. И общая заторможенность повествования (события начинают развиваться лишь на втором часу, а реальный экшн — последних(!) десять минут фильма) — это зона душного ночного кошмара, тягучего сна про дитя со скверным взглядом исподлобья и окровавленным тесаком в ручонке. И абсолютно безликие герои (Дэвид Тьюлис в небольшой роли фоторепортера второй раз за год — как и в «Основном инстинкте-2» — выглядит гораздо убедительнее основных персонажей) — кино не про людей, а про безнадегу. Тогда объясним минимум сверхъестественного: чертов малыш шкодит как рядовой малолетний садист, дьявольские псы — обычные звери, гром и молнии — дело житейское. А также полное отсутствие пугающей «атмосферности»: холоднокровный оператор, снимает, кажется, корпоративную вечеринку, а не леденящий кровь триллер — спокойно, ребята, главный ужас — не на экране, а в ваших сердцах. И, тем более, финал, достойный однофамильца режиссера, кинопартизана Майкла Мура: благополучно истребивший всех ближних дьяволенок провожает приемного папочку в последний путь, примерно ухватившись за руку… американского президента. Как вам кажется, вы уловили намек?

Без политического контекста (а нам настойчиво твердят с экрана, что Антихрист придет из высших сфер политики) «Омен. 666» был бы просто старомодным фильмом скромных достоинств. Но с ним становится зеркалом массовых фобий. Дьявол — мера, которой проще всего измерить наш страх.