Ольшевский: «С одной стороны, радуешься, с другой — понимаешь, что это сюрреализм. Чему?»

В Минске вынесен приговор педагогу, руководителю репетиторского центра «100 баллов» Евгению Ливянту — три года «домашней химии». Также по три года «домашней химии» дали дочке Ливянта Анне и его зятю Никите Дрозду.

Жена педагога Юлия, дочка Галина и коллега по «100 баллам» Алексей Иванов приговорены к двум с половиной годам «ограничения свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа».

— Я рад, что Евгений Ливянт на условной свободе, но в то же время учитель, который дает результаты, у которого тысячи успешных кейсов, за решеткой в наручниках, — это какой-то ужас, — поделился с Филином Сергей Ольшевский. — С одной стороны, ты радуешься, с другой — понимаешь, что это сюрреализм. Чему мы радуемся?

У меня в комментариях в соцсети была шутка, что Ливянта приговорили к трем годам «химии», хотя он репетитор по физике и математике. То есть вы просто представьте, в таких условиях белорусы радуются, шутят. Это новая нереальная реальность, которая осознанию не поддается.

Я не знаю, какие условия на «домашней химии», и сможет ли он осуществлять свою деятельность. Знаю историю из другой сферы, когда один из белорусских венчурных инвесторов получил «домашнюю химию» и развивает свою агроусадьбу. Но человек все равно отбывает наказание.

Слава Богу, что Ливянт не за решеткой и может быть относительно свободным и полезным своим близким и родным.

— Как вы оцениваете итоги этого учебного года для школьников? Что думаете о росте пропаганды и идеологии в школах?

— На мой взгляд, дети в очередной раз прожили очередной ненужный стресс — это централизованный экзамен. С идеологией, судя по количеству вакансий заместителей директоров школ по идеологической и воспитательной работе, все хорошо — никто не хочет туда идти.

Но есть одна большая проблема. Школа все больше и больше использует авторитарные методы обучения и воспитания, к сожалению, при этом забывает, что при авторитарном методе в образовательном процессе дети вырастают малообщительными, агрессивными и конфликтными. Авторитетных учителей, которые могли подготовить талантливых детей, становится все меньше и меньше, и это приводит к негативным последствиям.

Школы проявляют безразличие к происходящему, пытаясь отгораживаться, но они должны понимать, что продукт безразличия — это озлобленные дети. Сильно меняются подходы к образованию, и эти изменения, на мой взгляд, в перспективе 5-10 лет дадут негативные последствия. Будут конфликтные и озлобленные дети, и с этим нужно будет что-то делать.

— Вы недавно писали о том, что в ряде школ классные руководители раз в месяц будут проверять телефоны своих учеников, смотреть соцсети. Насколько это массовое явление?

— В Минске было подтверждение из нескольких учреждений образования. По области подтверждений не получили. Но практически все учреждения образования на своих сайтах разместили положения о запрете использования мобильных телефонов.

Если проанализировать эти положения, то очень часто встречается тезис о том, что у ребенка могут изъять телефон на неопределенный срок за нарушение правил пользования. Это происходит с 2020-го года.

Я не знаю, как этому противостоять, потому что очевидно, что это незаконно, но очевидно, что если сегодня студенты юрфака БГУ записывают «покаянные» видео на фоне логотипов факультета, то понимаешь, что это новая нереальная реальность. Как здесь искать логику и здравый смысл?

— Как думаете, каких целей добивается система образования, запрещая ученикам в школе пользоваться мобильными телефонами?

— В этом для меня и кроется вопрос. Но однозначно, что это не образовательная цель. Понятно, что учреждения образования иной цели не могут достигать, но им ставят ее. Контроль за тем, что дети просматривают, о чем они разговаривают со своими родителями. Тут множество может быть гипотез. Но может все оказаться так, что это просто бредовая идея.

В 2014 году, когда работал в Институте образования, я проводил семинары по теме «Школа в контакте с учениками» на предмет того, что учителям нужно взаимодействовать с учащимися в соцсетях. Когда общается с ребенком в том пространстве, где он есть, это устанавливает доверие. А сейчас они делают все, чтобы убить это доверие.

Вы просто представьте: девочка написала в телефоне мальчику, что она его любит, и это становится видным. Вспомните, что происходило с вами либо с вашими сверстниками, когда забирали такого рода записку в классе, и учитель, проявлявший непрофессионализм, зачитывал это вслух перед классом, а сейчас перенесите это на детей. Не зря же гарантировано конституционное право на личную жизнь, на тайну корреспонденции. И вот базовые ценности рушатся — что будет с этими людьми?

Если бы было понятно, какую цель преследует Минобр, спуская эти документы, стало бы проще искать способы противостоять этому.

У меня только одно видение, как противостоять: родители должны стать авторитетами для своих детей и уделять им больше времени и внимания, чтобы могли противостоять противоречиям, которые негативно на них влияют сейчас.

— В сегодняшнем обращении к родителям Светлана Тихановская приводит пример: недавно ей написал отец лицеиста, который рассказал, что детей из «физмата» зазывают в «патриотические» классы.

«Их заманивают туда бóльшим количеством физкультуры, бесплатным бассейном, обещают поблажки при поступлении и рассказывают, как это замечательно — быть патриотом. Вот только в их патриотизме понятие «Родина» подменяют на «Лукашенко». И если родители вовремя не вмешаются, из детей сделают будущих пропагандистов и силовиков».

По мнению Тихановской, родители могут не пускать детей на идеологические уроки, экскурсии и мероприятия, особенно в выходные дни, а учителя могут отказываться проводить такие мероприятия или негласно саботировать их.

Как вы считаете, насколько это реально в нынешней системе?

— А насколько реально в нынешней системе выйти в центр Минска с желто-синими ленточками в волосах и просто пройтись?

Возможно ли такое, что кто-то будет стараться противостоять и будет стараться не отпускать детей на идеологические мероприятия? Конечно, возможно.

Но если стоит цель тотального промывания мозгов, то ее достижение будут контролировать, и всех, кто это саботирует, будут условными СОПами пугать по классике.

Поэтому основа — институт родительства. Это точка опоры, которая может помочь ребенку сохранить здоровой свою психику и научить понимать, что такое хорошо и что такое плохо.

— То есть получается, если родители сделают дома ребенку прививку от пропаганды, то он, присутствуя на идеологических мероприятиях, сможет отделить зерна от плевел?

— Абсолютно верно. В нынешней ситуации противоречия состоят в том, что не допускается возможности видеть происходящее иначе, высказывать свое мнение. В старшем возрасте возрастает количество этих противоречий, которым ребенок может противостоять и реагировать на них.

Институт родительства, разговоры, прививка против пропаганды — это, на мой взгляд, пока единственный способ противостоять этому, потому что целей мы не знаем. Это может быть действие ради действия, чтобы обеспечить свою безопасность в уютном кресле, и нет цели контроля, зачистки.

Один из белорусских психологов привел пример: человек не может жить в воде, но ребенка можно научить плавать, и в случае потопа, наводнения он сможет выжить.

Мы понимаем, что пока не наводнение, но волнение в море образования происходит серьезное, и если ребенок не сможет научиться плавать, то это все накроет его.