Оксана Почобут: «Для Анджея согласиться уехать – значит, пойти на сделку, признать выдуманное, в чем его обвиняют»

Больше четырех месяцев находится за решеткой наш коллега, гродненский журналист Анджей Почобут. Его, как и еще четверых активистов незарегистрированного властями Союза поляков Беларуси, обвиняют в «разжигании национальной, религиозной и иной социальной вражды или розни».

Напомним, еще в начале марта, посчитав неформальное мероприятие памяти участников антикоммунистического подполья в Беларуси «циничным оправданием геноцида белорусского народа», белорусский МИД потребовал от генконсулов Польши в Гродно и Бресте покинуть страну.

Польша отреагировала симметрично, высылкой белорусских консулов из Белостока и Варшавы. Позже силовики пришли с проверками в польские школы в Бресте, Барановичах, Ляховичах, Волковыске, а уже через неделю были арестованы активисты Союза поляков в Беларуси.

Генпрокуратура усмотрела в деятельности организации за последние три года «цели реабилитации нацизма и оправдания геноцида белорусского народа». По этой статье УК РБ обвиняемым грозит от 5 до 12 лет лишения свободы. Задержанных активистов правозащитники признали политзаключенными.

В начале июня три фигурантки «дела Союза поляков» – председатели региональных отделений СПБ в Волковыске и Лиде Мария Тишковская и Ирена Бернацкая, а также директор Польской школы в Бресте Анна Панишева – были депортированы в Польшу. Анджей Почобут и глава Союза поляков Беларуси Анжелика Борис остались под стражей.

Анджей от билета в один конец категорически отказался: по его твердому убеждению, принять «настойчивое приглашение властей» и покинуть Беларусь равносильно признанию вины. А выдвинутых обвинений независимый журналист не признал – в СИЗО Жодино он оправляется после перенесенного коронавируса, мысленно ходит по любимым улочкам Гродно и готовится к суду.

В июне он был награжден главной премией Ассоциации польских журналистов «За свободу слова» за мужество работать в условиях чрезвычайной опасности, давление и шантажа против семьи.

– Существенных новостей пока нет, – рассказала «Салідарнасці» Оксана Почобут, – хотя 25 августа будет уже пять месяцев, как Анджей находится под стражей. Даты суда пока тоже неизвестны – исходя из опыта Николая Статкевича и других политзаключенных, обычно дают знакомиться с делом где-то за месяц до начала.

В основном узнаем информацию через адвоката и из писем: Анджей пишет пять раз в неделю, кроме тех дней, когда корреспонденцию не принимают. После долгого перерыва письма, конечно, не быстро, через цензуру, но доходят.

У журналиста в СИЗО обострились проблемы с сердцем, к тому же в начале лета он тяжело заболел COVID-19 – при этом необходимые лекарства ему долго не передавали, а родным не говорили о состоянии здоровья. Пришлось, рассказывает Оксана, много раз звонить, а потом и лично ехать в Жодино, где ей объявили, что муж должен дать письменное разрешение на то, чтобы его семью информировали о состоянии его же здоровья.

Три недели, в течение которых политзаключенный находился в карантине, он также не мог отправлять и получать письма, и лишь недавно связь опять возобновилась.

Виды родного Гродно

– Вот сейчас Анджей пишет, что со здоровьем стало получше. Знаю, что он старается вернуться в форму, занимается в камере, много ходит. Готовится к процессу и каждый день изучает кодекс. Вспоминает о Немане, о любимом Гродно, о природе, которой очень не хватает.

– Не жалеете о том, что не уехали семьей в Польшу?

– Нет. Если бы Анджей хотел, мы могли бы это сделать еще 10 лет назад. Но для него важно не получить свободу взамен на то, чтобы уехать навсегда в Варшаву, а иметь возможность по своему выбору вернуться на родину, жить и работать в своей стране. Согласиться уехать – значит, пойти на сделку и признать то выдуманное, в чем его обвиняют.

И его родители, пенсионеры, тоже здесь, у них не очень хорошо со здоровьем. Анджей напоминает, чтобы мы поддерживали друг друга.

– Как семья держится в этих условиях полной неизвестности, что помогает не опустить руки?

– Во многом помогает, как ни странно, ежедневная рутина. Старшая дочь учится в университете, а младший сын в школе, но сейчас каникулы, и все дома, так что хватает дел…

Плюс поддержка знакомых, родных – это очень важно и это все ощущается.

Ну и потом, у меня просто нет другого выхода, нельзя позволить себе «расклеиться». Некоторые говорят: как ты выдерживаешь, я бы не смогла, как ты. А что делать – предаваться унынию? Нет, конечно.

Хотя ждать, находясь по эту сторону, очень тяжело. Те, кто находится за решеткой, просто ничего не могут изменить и приноравливаются к текущим условиям, как-то обустраивают свой быт. А нам остается только переживать и поддерживать их, чем можем.

Раньше, когда Анджей сидел в Гродно, я старалась каждый день приходить к нему и что-то передавать, «растянуть» положенные в месяц 30 кг передач на много раз – не потому, что ему что-то было срочно нужно, а просто чтобы показать, что я рядом. Сейчас с этим сложнее, хотя Анджей говорит, что ничего особенного не надо, и он вполне обойдется минимумом, «положняком».

«Сегодня был на Лубянке» – подписал журналист этот снимок 2018 года. Деревни с такими названиями есть в Гомельской, Гродненской и Могилевской областях

«Раньше» – это в 2011-м, когда активист Союза поляков провел четыре месяца в тюрьме за «оскорбление президента».

Вообще Анджей Почобут пришел в журналистику в 2002-м – работал в независимых гродненских газетах и изданиях Союза поляков Беларуси, был корреспондентом «Народнай волі» и крупного польского издания «Gazeta Wyborcza». Темы, которыми он занимался – история спецслужб СССР, антисоветской сопротивление в Западной Белоруссии, Армия Краёва – мягко говоря, не вызывали у белорусских властей восторга, и журналиста не раз штрафовали и арестовывали за его работу.

Десять лет назад и вовсе, обвинив в «оскорблении президента» и «клевете на президента», возбуждали уголовные дела – в 2011 году активиста приговорили к трем годам с отсрочкой, а последовавшее через год уголовное дело закрыли до суда, не обнаружив в публикациях состава преступления.

Младший сын Анджея, которому тогда было меньше 2,5 лет, считал, что папа просто «уезжает на работу» и вообще мало что запомнил из того времени. Сейчас подросток все происходящее переживает. Но, как и вся семья, понимает главное: его отец не виновен в том, что ему приписывает правящий в Беларуси режим. Он также получает письма – на польском языке. Администрация СИЗО разрешила их передавать лишь недавно, в результате настойчивых жалоб журналиста, и то «польские» письма и открытки идут дольше на три дня – столько времени нужно цензорам на проверку.

Когда столько лет приходится жить под особым давлением, кажется, должен выработаться иммунитет – а с другой стороны, к аресту никогда нельзя быть готовым.

– Привыкнуть к подобному невозможно, – признается Оксана Почобут. – К тому же сейчас ситуация гораздо хуже, очень ощущается больший размах преследований и то, что «иногда не до законов». Если после Плошчы-2010 долгое время оставались за решеткой всего несколько человек, то сейчас, как мы видим, судят одних, задерживают других, и заводятся все новые дела…

Многие надеются, что все это скоро кончится. Конечно, хотелось бы – но ведь нынешняя система строилась не один год, а больше двух десятков, и вряд ли разрушится так легко.

Анджей знает, что я очень импульсивная, тяжело переношу всю эту ситуацию, и часто в письмах подбадривает меня, говорит, что все пройдет – и тюремный срок тоже. Что не мы выбирали время, в котором жить, а оно выбрало нас, и надо постараться, по крайней мере, сделать это время лучше.