«Однажды поклонник мне написал: «Эх, Таня! Кофта у тебя — гармонь, да и только, но по глазам вижу — играть на ней некому...»

У Татьяны Судец карьера складывалась более чем удачно — она вела популярнейшие передачи: «Время», «Песня года», «Голубой огонек», «Умелые руки», «Игрушки» и, конечно же, «Спокойной ночи, малыши!». В интервью одна из самых очаровательных останкинских дикторов рассказала, почему ей неинтересно работать на современном ТВ и как оконфузилась, поя под фонограмму.

«ПОСЛЕ ТРЕХ НЕУДАЧНЫХ БРАКОВ ПЛОХОГО МУЖА НЕ ХОЧЕТСЯ, А ХОРОШИХ РАЗОБРАЛИ»

— Татьяна Александровна, вы отлично выглядите. Видно, секрет красоты знаете?

— А никакого секрета нет. Всем говорю: «Не завидуйте никому — и будете красивы». Я не делаю специально ничего, чтобы поддерживать форму. Спортом не занимаюсь, хотя раньше увлекалась горными лыжами. Кстати, своего третьего мужа встретила на горнолыжном курорте, на Домбае...

Но сейчас в основном отдыхаю на даче. Когда приезжаю в Москву, все ахают: «Татьяна Александровна! У вас такой загар, будто с юга!».

— Любите принимать гостей?

— А как же! На случай их прихода мы с мамой завариваем ее фирменный чай — с листиками мяты, малины, смородины... Очень ароматный! В магазине такой не купишь. К чаю, естественно, сушки, все, что в доме есть.

— Вижу, вы человек исконно русский. Но ведь долгое время работали в Японии, обучали местных жителей по-русски говорить. Как там адаптировались?

— Очень быстро. Я и вправду исконно русская — мои родители из-под Рязани, но в одной из своих жизней точно японкой была! (Смеется). Когда на меня надели кимоно (не юката — яркий халатик, который сейчас за кимоно принимают, а настоящее кимоно, многослойный и сложный наряд) и я обула сабо — японцы изумились: «Таня-сан! У вас фигура, как у японской женщины!». Не скрою, мне было очень приятно это слышать.

— Наверное, вам часто говорят комплименты?

— Ой, как только не называли: и грушенькой, и вишенкой... Из Японии привезла полосатую кофту, у которой рукав был, как у кимоно. На ней полоски снизу начинались, а на груди — расходились. Так после того, как появилась в ней в эфире, пришло письмо от поклонника: «Эх, Таня! Кофта у тебя — гармонь, да и только, но по глазам вижу: играть на ней некому...». (Смеется).

— До сих пор?

— Ничего не поделаешь... Уже 15-й год вдовствую, и перемен в личной жизни не намечается. После трех неудачных браков плохого мужа не хочется, а хороших разобрали...

«РАБОТАТЬ НА СОВРЕМЕННОМ ТЕЛЕВИДЕНИИ МНЕ НЕИНТЕРЕСНО»

— Знаменитая Валентина Леонтьева в своей книге написала: «Все дикторы были замужем за телевидением». Вы с этим согласны?

— Абсолютно. Но ни о чем не жалею! Считаю, что свою профессию выиграла в лотерею. Если веду концерт, прошу объявлять меня сначала как диктора Центрального телевидения, а уж потом как заслуженную артистку России. Заслуженных нынче много...

— Кстати, как вы попали в телевизор?

— С детства, как многие девочки, мечтала быть артисткой: очень озорная была, плясала... Но тогда времена были другие. Нам говорили: «Будьте тише, ведите себя скромнее».

Вот я и была скромнее. Окончила Московский энергетический институт и стала инженером-радиотехником. А потом, проработав несколько лет по специальности, случайно узнала, что на Центральном телевидении требуются дикторы, и пошла на конкурс.

— Так верили, что возьмут?

— Нет, что вы! Только ненормальные люди уверены в себе на все сто процентов. Я просто надеялась: «А вдруг?».

И мне повезло. Знаменитая радиоведущая Ольга Сергеевна Высотская, увидев меня на прослушивании, сказала: «Какая замечательная девочка! Все время улыбается! Ее надо взять».

— Если бы вам предложили вернуться на телевидение, какую бы программу вы вели?

— Никакой. Работать на современном телевидении мне, честно скажу, неинтересно: умных, содержательных передач с толковыми собеседниками почти не осталось, а пустые слова гонять не хочу.

— Неужели «тетя Таня» не скучает даже по Хрюше и Степашке?

— А мне некогда скучать: и работаю, и с внуком нянчусь. Нашему Кирюше уже полтора годика, чудесный мальчик! Моя 83-летняя мама, которая и меня вырастила, и моих двоих детей — сына и дочку, — говорит: «Вы были умницы, но такого разумника у меня еще не было!».

«МНЕ 29, И НИ ДНЕМ БОЛЬШЕ!»

— На вашу долю трудностей выпало немало. Ни одна мать не хочет пережить своего ребенка...

— Извините меня, но не могу я об этом. Мне больно...

Как говорится, в каждом дому по кому. И у нас было несчастье: Андрюша, сын, погиб молодым. И хоть тех, кто напал на него, правоохранители нашли и наказали, мне не легче. Скажу так: выжить помогли любимая работа, мама и дочка.

— Видела ваше фото с дочерью. Она похожа на вас — такая же очаровательная и улыбчивая. Не думает пойти по маминым стопам?

— Пока нет. Я и не настаиваю. Даша по образованию врач-стоматолог, но настолько любит и жалеет людей, что решила... не лечить их, а страховать. Сейчас страховым агентом работает, и это ей нравится.

— Я слышала, вы тоже пробуете себя в совершенно новой ипостаси...

— Меня всегда привлекала общественная деятельность, и вот, наконец, появилась возможность ею вплотную заняться. Я возглавляю фонд «Традиция» и хочу возобновить одноименный фольклорный фестиваль. А не так давно выпустила сольный диск романсов — «Песни моих родителей».

— Почему вы вдруг запели?

— Не «вдруг», я всю жизнь пою, с самого рождения! А после школы даже собиралась в Училище имени Гнесиных на отделение музкомедии. Мама отговорила: это считалось делом несерьезным, хотя педагоги мне хорошую карьеру прочили. Я была такая субретка с колоратурным сопрано, и мне говорили: «Пойдете учиться к нам — станете второй Татьяной Шмыгой!». — «Не хочу второй, хочу первой!» — отвечала я. (Смеется).

Потом, будучи диктором ЦТ, пела на всех гастролях и творческих встречах. Юра Федоров, председатель клуба романсов в ЦДРИ (Центральный дом работников искусства), мне говорил: «Таня, пой!». Это был выход из любой ситуации. Кстати, я очень люблю петь а капелла, а вот под фонограмму совершенно не умею!

Однажды во время фестиваля в Лужниках надо было исполнять песню только под плюс — это когда и музыка, и слова записаны. Я согласилась и тут же оконфузилась! Кто-то за кулисами позвал меня, я машинально обернулась и переспросила: «Что-что?».

Когда за тебя старается фонограмма, пропадает ощущение песни, творчества. Жаль, что многих эстрадных исполнителей это не волнует.

— Опять же Валентина Леонтьева вспоминала, как однажды на съемках «Голубого огонька» ее каблук застрял между плитами, которыми был устлан пол. Пришлось вести вечер в одной туфле. А с вами подобные курьезы случались?

— И не только по работе... Недавно целый день провела в поликлинике: на медосмотр ходила. Окулист, увидев меня, аж руками всплеснула: «Какое счастье, что я вас, наконец, живую вижу!». Я хохочу: «А какой раньше видели?».

Мне не нравится, когда меня называют легендой. «Неужели, — говорю, — уже песок сыплется?». Люди восхищаются: «Вы такая молодая, красивая!». А почему я должна стареть? Мне 29, и ни днем больше!

— К актерским приметам как относитесь?

— В некоторые верю. Вот, например, если упал текст, надо на нем посидеть — тогда эфир пройдет удачно. В это, наверное, все телевизионщики верят. Но когда мне скажут: «Ни пуха ни пера!» — ни за что не отвечу: «К черту!». Зачем человека к черту посылать?

— Вы верующая?

— Да. И когда комсомолкой была, крест носила и в храм ходила. А теперь считаю: храм — это ты сам. Твоя совесть — Бог, который есть внутри каждого из нас. Если она чиста, не придется расплачиваться за грехи в следующих жизнях.

— Звучит оптимистично...

— Да! (Смеется). И хоть мой оптимизм начинает иссякать — из-за многочисленных испытаний, — я всячески его поддерживаю, подпитываю. Стараюсь думать о хорошем.

Вот вы о приметах спрашивали. Когда дорогу перебегает черная кошка, я говорю: «Сколько шерстинок — столько счастьинок». Ведь счастье — это то, к чему все мы стремимся.