Ностальжи. Лукашенко и Зюганов помечтали о светлом прошлом

Политикам часто приходится фальшивить, но это была встреча двух людей, искренне ностальгирующих по советским порядкам.

На встрече с Геннадием Зюгановым, давним лидером российских коммунистов, Александр Лукашенко посетовал: «Мы потеряли страну, но самое страшное, что мы потеряли систему, которую создавали за десятилетия и равной которой не было в мире...».

Фраза знаменательная. Можно ритуально повздыхать на тему «такую страну развалили», но ее уже не склеишь. Да и, в конце концов, именно этот развал подарил директору совхоза «Городец» возможность стать президентом не такого уж маленького и достаточно благоустроенного государства с 10 млн населения.

А вот система особенно дорога. Ее суть в том, что государство управляет всем. Это дает верхушке необъятную и бесконтрольную власть над обществом, дарит сладостные ощущения небожителей. Это вам не гнилые демократии, где политики виляют хвостом перед электоратом и вынуждены уступать кресла по законам ротации правящих элит.

Ремейк СССР на «клочке земли» не удался

Став главой Беларуси, Лукашенко попытался создать на этом, как он любит выражаться, клочке земли этакий мини-СССР. Поначалу получалось неплохо, но потом пошло вкривь и вкось. Потенциал Беларуси как сборочного цеха СССР выработался, авторитарная модернизация не дала плодов. Независимые экономисты и международные кредиторы твердят, что нужны структурные реформы. Но это означает подкоп под ту самую систему.

Вызовы времени, на которые в рамках старой модели ответить невозможно, как раз и обостряют у деятелей старой закалки ностальгию по Советскому Союзу. Но ведь он развалился именно потому, что оказался не способным к трансформации.

Получив из рук Лукашенко в Минске 19 июля орден Дружбы народов, Зюганов использовал внимание прессы для того, чтобы еще раз проклясть «предательство» Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, в результате чего был-де сломан «баланс, который держал в узде и глобалистов Америки, и тех, кто сегодня затевает санкции, обкладывает нас натовскими соединениями».

Да, но тогда был лишь баланс страха, потому что СССР имел много ядерных зарядов. В плане экономики баланса не наблюдалось, советская система оказалась менее способной к развитию и проиграла соревнование Западу. Так что крах был запрограммирован.

«Белорусская модель» Лукашенко сегодня тоже трещит по швам и обрекает страну на деградацию. Но если нет воли к переменам, к развитию, которое всегда сопровождается дискомфортом, то остается ностальгировать по «светлому прошлому».

Интересы Москвы и Минска разошлись

Впрочем, ни Зюганова, ни Лукашенко не причислишь к романтикам-вздыхателям. Оба — политические прагматики. Белорусский официальный лидер на встрече с гостем не упустил момент мягко продекларировать претензии к Москве.

«Хоть мы и продвинулись дальше всех в наших отношениях, есть нюансы, которые настораживают нас, руководство страны, и очень обижают людей», — сказал президент, похоже, намекая на урезание поставок нефти, барьеры на пути белорусского молока и прочие, с точки зрения Минска, бяки со стороны российского руководства.

К слову, на упомянутое Зюгановым обкладывание нас натовскими соединениями (сама эта фраза как бы норовит посадить россиян и белорусов в один окоп) у Минска своя точка зрения. Наш МИД твердит, что размещение батальонов альянса в странах Балтии и Польши непосредственной угрозой Беларуси не является. Так что лидер российских коммунистов здесь дал маху, по инерции записав Лукашенко в ярые антинатовцы.

Белорусский лидер давно не называет НАТО коварным монстром, отказался от антиамериканской риторики и усиленно нормализует отношения с Евросоюзом. Да-да, с теми, кто, по выражению Зюганова, «сегодня затевает санкции».

Давайте уточним: санкции получила Россия за Крым и Донбасс, а вот Минск благодаря лавированию в контексте украинского кризиса как раз-таки добился снятия санкций ЕС. Так что ностальгия ностальгией, а геополитический табачок врозь. Лукашенко хоть и сокрушается по поводу развала страны, управлявшейся из Москвы, но жизнь заставила его вести свою линию, порой против шерсти той самой Москве.

Альянс с российскими левыми утратил ценность

Симпатии Лукашенко к российским левым в свое время тоже были продиктованы не столько ностальгией, сколько прагматизмом. Партия Зюганова была очень влиятельной силой (многие избиратели тогда ведь серьезно мечтали возвратиться в условный советский рай), сам лидер КПРФ практически на равных соперничал с Ельциным. Злые языки говорят, что де-факто Зюганов даже набрал больше голосов на выборах 1996 года. Также пресса писала, что та его кампания подпитывалась деньгами из Минска.

Лукашенко и сам имел виды на российский электорат, поэтому тоже налегал на левую, ретроградную риторику в духе «возродим великую страну».

Но сегодня практическая роль альянса Лукашенко — Зюганов стремится к нулю. В путинскую эпоху Кремль сделал КПРФ ручной. Да, Зюганов возглавляет ее фракцию в Госдуме, но и Дума уже не та, и сам коммунистический лидер потерял драйв, политический вес.

В целом пролукашенковское лобби в России утратило прежние позиции. Да и сам белорусский лидер, похоже, уже не так там популярен. Во-первых, вырос культ Владимира Путина. Во-вторых, «после Крыма» российские СМИ хорошо поработали на дискредитацию белорусского союзника, который-де стал юлить, брататься с «бандеровцами» и западниками, развернул антироссийскую вышиванизацию своей страны.

Системная отсталость — бич России и Беларуси

Белорусский президент уже давно не мечтает о кремлевском троне и старается, насколько возможно, дистанцироваться от имперской политики Москвы. Да и Евразийский экономический союз, о перспективах которого тоже оптимистично рассуждал ныне Зюганов, не оправдал надежд белорусского руководства.

Российский гость попытался сказать пропагандистский комплимент: «Ваши трейлеры, которые возят наши “Тополя”, мы сегодня уже не сделаем, а вы помогаете нам укрепить оборону. Мы вместе решаем эти задачи».

Речь идет о минских шасси для российских ракетных комплексов. Но вот это признание, что россиянам такую колесную технику сделать уже не под силу, разрушает всю пропагандистскую конструкцию фразы.

По сути, Зюганов признал деградацию технологического потенциала своей страны. А какой интерес Минску интегрироваться с технологически отсталым партнером?

Доселе «братская интеграция» сводилась для белорусского руководства в первую очередь к получению энергетического гранта. А поскольку он сейчас скукожился из-за удешевления нефти и нежелания Кремля снизить цену газа, то и весь интеграционный интерес Минска резко увял.

Так что ностальгия ностальгией, а проекты реинтеграции постсоветского пространства под патронажем Москвы сегодня выглядят все бледнее. Как некогда у СССР, так сегодня у России и Беларуси исчерпывается ресурс развития — именно из-за системной отсталости.