«Ночь расстрелянных поэтов»: Казненных литераторов могло быть больше

В рамках проекта «СССР: как это было на самом деле» публикуем авторский цикл о черной дате в истории Беларуси. Часть третья, заключительная: «В чем же обвиняли молодых литераторов?»

Фото Семен Печенко, Салiдарнасць

В феврале 1939 года шесть молодых белорусских литераторов: Гавриил Нехай, Иван Козеко, Владимир Кондратеня, Иван Грамович, Александр Бачило и Пимен Панченко обвинялись в том, что они являются членами контрреволюционной национал-фашистской (КРНФ) организации. Для их «разработки» было заведено агентурное дело «Организаторы».

Обвинение было совершенно стандартным, и достаточно одного взгляда на дело, чтоб понять, что оно шито белыми нитками.

Часть первая: Как затягивалась смертельная петля

Часть вторая: «В агентурных разработках были «Организаторы» и «Фашисты»

Что было в реальности? Молодые люди учатся, работают, пишут произведения, публикуются, критикуют, общаются со старшими товарищами (на некоторых из них существует свое агентурное дело «Фашисты», а часть уже осуждена и расстреляна по делу «Враги» и другим подобным липовым делам).

Да, они дружат, часто встречаются — то на квартире одних, то вообще в комнатах общежития пединститута. Говорят обо всем, о чем говорят творческие и небезразличные люди. Возможно, в их речах иногда проскальзывает недовольство жизнью. Возможно, они говорят о тяжелом положении студентов, рабочих, крестьян.

А рядом с ними всегда один, кто слушает более внимательно, и слышит в разговорах то, чего не слышит никто. Возможно, он сам наиболее смел и дерзок в оценках. Сам предлагает острые темы. А, вернувшись домой, этот человек пишет отчет о проведенной беседе.

Это осведомитель, агент, источник. Мы знаем только его кличку: «Полонский».

В этой группе он всего один. По делу «Фашисты» информация поступает сразу от нескольких источников: «Боевой», «Григорьева», «Писатель», «Петров» (последний был выведен из этого дела по приказу НКВД СССР № 00827 — это значит, что занимает высокое положение или в партии, или в профессиональном союзе — скорее всего, в Союзе писателей БССР).

Как же видят эту реальность следователи НКВД?

Среди «грехов» Ивана Козеко значились его связи с уже «разоблаченными активными участниками контрреволюционной национал-фашистской организации: Пиотуховичем, Замотиным, Знаемым, Борисом Микуличем и разоблаченными нами врагами народа, бывшими студентами пединститута А. В. Шурпиком и Д. П. Володько».

Для справки. Пиотухович Михаил Николаевич — литературовед, профессор. Арестован 9 января 1937-го и Военной коллегией Верховного суда СССР 19 декабря того же года по ст. 68, 69, 70 и 76 УК БССР осужден к исключительной мере наказания. Расстрелян 20 декабря в Минске.

Замотин Иван Иванович — литературовед, академик Академии наук Беларуси с 1928 года, член-корреспондент Академии наук СССР с 1929-го, доктор филологических наук. Арестован 4 апреля 1938 года, обвинялся по ст. 64, 69, 72 «а», 76 УК БССР. По постановлению внесудебного органа от 5 августа 1939 г. заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 8 лет. Умер 25 мая 1942 г. в тюрьме в Горьком, отбывая срок наказания.

Шурпик и Володько на допросах показали, что Иван Козеко является участником КРНФ организации, по заданию которой вербовал для антисоветской работы студентов педагогического института. Ранее он проходил по агентурному делу «Враги».

Гавриил Нехай характеризовался как человек антисоветски настроенный. Во время учебы в пединституте он был тесно связан с руководителем литературного кружка Германом (уже осужден), с которым был связан и Бачило.

Владимир Кондратеня был тесно связан с «разоблаченным» активным участником КРНФ подполья БССР Кузьмой Чорным. Каким образом следователи добились этого разоблачения, мы уже знаем. В материалах дела сохранились следующие сведения:

«К. Черный, находясь на свободе, приближал к себе Кондратеню, обрабатывал его в национал-фашистском направлении, оказывая влияние на его творчество, всячески старался продвигать Кондратеню на литературном фронте. На пленуме ССП БССР (май 1938) К.Черный в этих же целях сделал доклад о творчестве Кондратени. С Кондратеня был связан на почве общности антисоветских взглядов студент МПИ Громович Иван… Был связан с К. Черным, неоднократно бывал у него на квартире. Сам Черный положительно отзывался о литературных произведениях Кондратени (повесть «Каханне» и Громовича «Чужы грунт»)».

Пимен Панченко — «настроен антисоветски, ранее был связан с разоблаченным нами активным участником КРНФ организации писателем М. Чаротом (осужден)».

Следователи тянули за любые связи, чтобы хоть как-то создать иллюзию серьезной организации. В обвинение попали даже такие незначительные факты, как «эти лица в одной из бесед просили участника Козеко (который печатается как критик) написать об их литературной деятельности в журнале «Полымя Революции» специальную статью, характеризующую их творчество с положительной стороны, выдвигая их как лучших молодых писателей республики».

Совершенно нормальное явление: друзья помогают друг другу на «литературном фронте», хвалят творчество друг друга. Кто же знал, что подобное станет основанием для уголовного дела?

Но советская реальность была такова, что большинство дел 1937-38 были состряпаны по подобному рецепту, когда профессиональные, дружеские и даже родственные связи чекистами выдавались за преступную организацию. И сами эти связи выдавались за состав преступления!

«Материалы, полученные от агентуры, указывают, что все разрабатываемые нами… тесно связаны между собой, пользуются большой поддержкой и покровительством со стороны разрабатываемых нами по агентурному делу «Фашисты» участников КРНФ организации белорусских писателей: Бядули, Бровко и Глебко».

Чекисты утверждали, что группа молодых писателей и студентов сложилась на почве общих антисоветских настроений, группирует вокруг себя студентов пединститута, среди которых проводит антисоветскую агитацию. Участники и группы высказывают резкое недовольство проводимыми мероприятиями ВКП(б) и советского правительства. И даже «идеализируют фашистский строй»!

Правда, поскольку подобные обвинения строились на показаниях всего одного агента «Полонского», предполагалось сделать дополнительную проверку и ввести в окружение молодых писателей уже хорошо себя зарекомендовавших по делу «Фашисты» агентов «Боевой», «Григорьева» и «Писатель».

Казалось бы, судьба и этих молодых людей уже решена. Но окончательное решение вопроса о судьбе белорусских писателей принимали не Пономаренко и Цанава, а Сталин. На тот момент из Москвы уже было приказано: свернуть массовые репрессии. Было ясно, что если продолжать такими темпами уничтожать лучших людей республики, то БССР останется вообще без культурной и научной элиты.

Все потенциальные «враги народа», участники «контрреволюционных национал-фашистских организаций», проходящие по разным агентурным делам, были не просто оставлены в покое. В Москве приняли решение, сохранившееся в мемуарах очевидцев тех событий: «заменить ордера на ордена».

Семь белорусских писателей указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 января 1939 года за «успехи и достижения в развитии советской литературы» были награждены правительственными наградами: Янка Купала и Якуб Колас — орденом Ленина, Змитрок Бядуля, Михась Лыньков и Эдуард Самуйленок — орденом Трудового Красного Знамени, Петр Глебка и Петрусь Бровка — орденом «Знак Почета».

Многие из них понимали, насколько близко в эти годы прошла от них смерть.

Как сложилась судьба молодых писателей, проходивших по агентурной разработке «Организаторы»? В 1939 году большинство из них были призваны в армию. После участвовали в Великой отечественной войне, во время которой погиб Владимир Кондратеня (расстрелян немцами в 1943 году). Судьба Гавриила Нехая автору этих строк неизвестна.

А вот четверо из потенциальных «врагов народа» стали украшением белорусской литературы и критики: Иван Козеко (автор десятка книг, заслуженный работник культуры БССР — 1975, Лауреат Государственной премии БССР — 1976), Иван Грамович (заслуженный работник культуры БССР — 1978), Александр Бачило (автор стихотворения, ставшего одним из гимнов Беларуси «Радзіма мая дарагая», автор десятка книг, заслуженный деятель культуры БССР — 1967) и, конечно, одна из звезд белорусского небосвода Пимен Панченко (Народный поэт БССР — 1973).

Дальнейшая удачная плодотворная творческая биография большинства из молодых литераторов, проходивших по делу «Организаторы», не говоря уже о белорусской литературной элите, проходившей по делу «Фашисты», только показывает, какую огромную потерю Беларусь понесла в 1937-38 годах.

Какие несбывшиеся мечты, ненаписанные шедевры, яркие жизни были уничтожены коммунистами в одну только страшную ночь с 29 на 30 октября 1937 года. Ночь расстрелянных поэтов.