Невзоров: «Бедная Бузова по старой блокадной традиции облизала тарелку и была проклята»
Публицист Александр Невзоров в своем Инстаграме высказался о блокадном корчинге.
«Работники горкомов и обкомов, а «также их родители» — всю ленинградскую блокаду обжирались, а потом облизывали свои жирные тарелки. Конечно, не всегда. Иногда они сразу переходили к десертам и пирожным, которыми бесперебойно снабжались партийные буфеты все «900 незабываемых дней». Тысячи снабженцев, НКВДшников, спекулянтов блокадного Ленинграда делали то же самое и ужасно толстели и рыгали, заглушая тиканье блокадного метронома.
Отметим, что все они — тоже блокадники. И имеют соответствующие значки и удостоверения блокадников. Точно такие же, как и у тех, кто умирал от голода, кто ел котов и соседей.
Так что драматизм термина «блокадник» является весьма и весьма условным. Бедная Бузова по старой блокадной традиции облизала тарелку и была проклята. Это не очень логично. Зато Россия сразу вспомнила о том, что у нее есть новый, но любимый вид спорта».
Оцените статью
1 2 3 4 5Читайте еще
«Со всеми леденящими кровь макроэкономическими подробностями»
Карбалевіч: «Усё гэта нагадвае брэжнеўшчыну. Бурныя аплядысмэнты, усеагульны публічны «адабрамс», два тытулы, разьдзьмухваньне культу»
Вольскі: «Так і жывем — татальная хлусня як радыяцыйны фон»
Почему заместителем Лукашенко назначен Косинец
Пастухов: «Война стала «ресурсной» — то есть до «первой революции», когда проигрывает тот, у кого обрушился не фронт, а тыл»
«Ведь обидно: у Путина нефть есть, у Алиева есть, у Токаева есть, а у Лукашенко нет»
Избранное
Пятое колесо в телеге Лукашенко
Участник стачки «Нафтана»: «Если о чем-то и жалею, то только о том, что все-таки не нажал на кнопку и не остановил свой цех»
Врач, вынужденный уехать из-за репрессий: «В Беларуси считал, что получаю высокую зарплату — 700 евро, здесь с неподтвержденным дипломом получаю от 4000 евро»
Щупальца КГБ проникают все глубже. Чем теперь руководят бывшие чекисты
Как Лукашенко сначала прокололся на топоре, а потом попался на вранье
Как Швеция учит своих граждан мыслить критически