«Невозможно представить себе папу Франциска в часах за 30 тыс. евро, которые папская пресс-служба замазывает фотошопом»

Франциск и Кирилл. Две новости из двух церквей.

В Риме папой избран епископ Буэнос-Айреса, иезуит Хорхе Марио Бергольо. Новый папа мыл ноги больным СПИДом, ездил на метро и принял имя Франциска — самого смиренного из основателей христианских орденов, проповедовавшего птичкам.

В России у очередного иерарха РПЦ угнали очередной «Лексус».

В имени, выбранном новым папой, самое примечательное то, что имя Франциск носит еще один католический святой — св. Франциск Ксаверий, баскский аристократ, один из ближайших сподвижников Игнатия Лойолы, сооснователь ордена иезуитов, неутомимый миссионер, основавший миссии в Индии, Индонезии, Японии и Китае и обративший в христианство больше людей, чем любой из апостолов.

Именно особенности миссионерской деятельности Франциска Ксаверия, а после него Маттео Риччи привели в свое время к оглушительному внутрицерковному скандалу и спору о т.н. «китайских правилах» — миссионеры-иезуиты, прекрасно изучившие китайский язык, одетые в платье конфуцианского книжника, способные спорить с любым китайским шэньши о тонкостях «Ши цзин», проповедовали китайцам христианство на языке великой китайской культуры, вросли в императорский двор, обретали тысячи последователей, — и тут невежественные злобные доминиканцы настрочили на них донос в Рим, что-де они пошли на компромисс с язычеством.

Доминиканцы победили, но их узколобый тоталитарный подход положил конец триумфальному распространению христианства в странах конфуцианства и буддизма. Правители Японии и Китая не возражали против иезуитов, но когда они услышали, что им надо выкинуть несколько тысячелетий собственной культуры и сжечь алтари предков, — они возмутились.

Новый папа Франциск родился в Аргентине в семье итальянского эмигранта; он аскет, жил в маленькой квартире, сам готовил себе еду и пользовался метро и автобусом, отказавшись от положенного ему лимузина. Он за терпимость к геям и решительно против их равноправия, он вышел к народу весь в белом, вопреки обычаям, не надев пурпурной моцетты — короткой накидки, в которой папа появляется после избрания, и, сказав «добрый вечер», попросил всю площадь первым делом помолиться о здоровье своего предшественника.

Невозможно представить себе папу Франциска в часах за 30 тыс. евро, которых папская пресс-служба замазывает фотошопом. Невозможно представить себе, что папа Франциск будет всей государственной мощью отбирать квартиру у больного раком соседа и пропишет там «троюродную сестру».

И уж совершенно невозможно себе представить, чтобы папа Франциск, владелец трех дорогих иномарок, на одной из них сшиб насмерть двух дорожных рабочих, как это сделал 26-летний иеромонах Илия, и чтобы Ватикан вступился за несчастного, как митрополит Илларион вступился за российских попов: элитные машины — это, видите ли, служебная необходимость. «Если священник едет на таком автомобиле, то, как правило, это служебная машина и она связана с его служебным положением».

Примечательна первая реакция на избрание папы Франциска — преемник Уго Чавеса и продолжатель его дела, бесноватый популист Мадуро заявил, что за избрание папой первого латиноамериканца походатайствовал Чавес на небесах. Мадуро совершенно в своем роде прав. Избрание папы Франциска — это мощный сигнал того, что католическая церковь меняется во второстепенном и остается неизменной в главном; что отныне главная ее паства и поле деятельности — это Латинская Америка, Африка и Азия и, конечно, это ответ церкви на два главных вызова времени — на крайности политкорректности и крайности исламизма.

Проще говоря, люди третьего мира, живущие в нищей, плохо устроенной, завидующей Западу стране, люди, для которых вера — зачастую единственный способ организовать душу и как-то упорядочить поведение, отныне имеют не единственный выбор, предложенный исламистами: «Запад погряз в бездуховности и роскоши, мы нищи, а потому святы, убей неверного — попадешь в рай», но и второй выбор: в пользу человека, который, имея доступ к «мерседесам» и другим благам, — ездит на метро, целует ноги больным СПИДом, и выходит к народу без красной моцетты.

Я хочу сказать одну очень простую мораль, но вместо того чтобы рассказать мораль, я сначала расскажу историю, из которой она вытекает. Эта история немного длинновата, но потерпите — она стоит того.

Это история предыдущего папы римского, который пытался отречься от престола. Она началась в 1406 году, когда венецианец Анджело Коррер был избран папой Григорием XII. Дело происходило в конце авиньонского пленения пап, и чтобы покончить с пленением, все кардиналы, которые участвовали в избрании, договорились, что кто бы ни был избран, он предложит авиньонскому папе отречься и отречется сам.

Корреру было 80 лет, и он был венецианец: в Венеции к тому времени существовала традиция отречения немощных дожей от престола. Едва избравшись, Григорий XII действительно написал письмо антипапе Бенедикту XIII с просьбой о встрече и совместном отречении.

Но власть быстро ударила Григорию XII в голову (это случается в любом возрасте), к тому же у него имелись два племянника, которые тут же запустили руку в папскую казну, а чтобы встретиться со своим противником, он должен был выехать из Рима, который тут же не преминул бы захватить неаполитанский король Владислав.

К ноябрю Григорий XII доехал до Лукки, к апрелю — до Сиены, и там передумал отрекаться.

Кардиналы, совершенно ошарашенные, собрали Собор в Пизе в 1409 году, который снес обоих пап и поставил папой критского пастушка Александра V. После чего Григорий XII, понимая, что ему уже недолго остается проказничать в папской казне, продал папские земли за 25 тысяч флоринов тому самому Владиславу Неаполитанскому, который к этому времени захватил-таки Рим.

Вскоре Александра V отравили, и преемником его стал как раз тот самый человек, который, вероятно, его и отравил. Его звали Бальтазар Косса, и кроме содомии и вероятного отравления своего предшественника за Коссой числились еще инцест, пиратство (он вообще начинал карьеру как пират), совращение бесчисленного количества девиц и пр. — «брегетов» и «мерседесов» Косса не имел только потому, что еще не пришло их время.

Косса — это было чересчур. В мае 1415 г. новый Констанцский собор сместил Коссу и убедил-таки Григория XII отречься.

Отсюда простая мораль: ни один социальный институт не может быть мудрее своего века. Католическая церковь пришла от Бальтазара Коссы и Александра Борджиа к папе Бенедикту XVI, добровольно отрекающемуся от самой абсолютной власти, которую можно себе представить, и папе Франциску, который ездит в метро и говорит «добрый вечер».

Изменившись в своих социальных формах и оставшись неизменной в главном (что, собственно, и делали последователи Франциска Ксаверия, надевая конфуцианские одежды и цитируя наизусть «Ши цзин»), она готова предоставить альтернативу и политкорректности, и исламизму.

Что же до нашего православного официоза — то увы. Они со своими «брегетами» и «нанопылью» остались на стадии Бальтазара Коссы. Их представление о чуде — это когда Господь стирает видеозапись, на которой иеромонах Илия давит двух человек. При таком уровне нравственного развития легко служить идеологической ширмой губящей Россию власти, но невозможно быть духовным маяком.